Песня любви Хрустального Паука. Часть I. Книги Севера. Кирилл Баранов

Внутри он пересек широкую залу, свернул в коридор, потом во второй, взобрался по узенькой лестнице, прошел еще несколько коридоров и лестниц разной ширины и протиснулся в полуоткрытую дверь почтовой конторки. Не успел он рухнуть без сил на лавку в переполненной измученным народом приемной местного чиновника, как его оглушил не такой и громкий, но резкий, колючий и злой разговор из кабинета начальника.

      – Эйээх, не мни шапку, парень! – звенел самодовольный голос. – Шапку тебе тойон дал! Помнешь ее, замучишь – возмещать заставлю. Ковер уже замазал мне, нокоо! Ковер большой, много джагыр стоил. Из Великой Нимы чужеземными лошадьми везли. Отойди с него в преисподнюю, парень. Еще дальше, туда, прочь навсегда! – зашаркали отрывисто шаги. – Аяахлы, нокоо, ковра совсем не видишь?! В стену уходи! Кишками земными весь пол перемазал! Тебе, парень, пять зим каарзымов по Ооюту водить, чтобы такой ковер купить. И то не купишь. У тебя ни сукровицы, ни крови нет. Сколько ты опоздал?

      – Полтора часа, тойон, – голос почтальона доносился как будто из закрытого ящика, он замешкался робко и поспешно добавил: – Но счетовод взял метку и принял работу.

      Почта Ооюта выстроена была по примеру Матараджанской, и потому работники, с горем пополам, учились хоть сколько-нибудь тонко чувствовать время. Некоторые уже даже слышали о секундах.

      – Еще говори.

      – Больше нечего.

      – Ты опоздал, парень?

      – На полтора часа, тойон.

      – Где ходили твои ноги?

      – Что?

      – Почем ты опоздал, нокоо?! Где так долго ходили твои ноги?

      – Тойон, я три месяца вел каарзымов…

      – Эйээх, нокоо, какая длинная история хочет изо рта твоего вылезти! Не пускай ее к нам! Ты нам уже весь Ооют перетоптал, оказывается?! Откуда ты каарзымов три месяца вел? Из Ургылура?

      – Нет…

      – Из Ланхрааса может? Расслабленный ты парень, нокоо. Не спешишь двигать ноги!

      – Но ведь три месяца…

      – Эйээх, это сколько? Три месяца – это вся твоя жизнь. Жизни тебе мало, нокоо! Вас тойон жалеет, как брошенную волками падаль, терпит вас, как будто золотые слезы вы. За три месяца и улитка проползет!

      – Тойон, мои ноги ступали быстро, как быстро мчится бегущий от волка заяц, как падающий к добыче ястреб. Каарзымы не знали отдыха, а я спал раз в три…

      – Эйээх, парень, да ты спал!? Для чего ты проснулся, парень? Я смотрю на твои ноги и думаю – а есть ли они у тебя?

      – Что? Есть…

      – Зачем они тебе?

      – Я же спешил скорее ветра, тойон, разве можно быстрее?!

      – Много слов из тебя сыпется, нокоо, да все на пол падают. Тебе было время?

      – Было, той…

      – Ты опоздал?

      – На полтора часа, то…

      – Плати взыскание, – послышался какой-то звон, это нерадивому почтальону вручили штрафную метку.

      – Тойон…

      – Следующие пять походов будешь ходить бесплатно.

      – Но