Песня любви Хрустального Паука. Часть I. Книги Севера. Кирилл Баранов

сдвинул брови Сардан.

      – Достал меня этот пес, – пожаловалась Ашаяти.

      – Принял тебя за отбившегося от стада каарзыма, наверное. Пастух же.

      Ашаяти вздохнула с тонким «у-у», посмотрела на музыканта исподлобья и размахнулась было ударить в пах, но пес опередил ее – подошел к Сардану и как ни в чем не бывало укусил за ногу. Музыкант вскрикнул и отскочил в сторону. Ашаяти ехидно усмехнулась и протянула руку – погладить мохнатого союзника, – но теперь только увидела, что вся ее одежда вымазана в грязи самого разного происхождения. Она покрутилась на месте, поискала что-то взглядом, но заметила родителей больной девочки, прижимавших к груди ребенка, и нервно отвернулась. У всех один взгляд. Все ждут, но не все дожидаются.

      – Спросите у них, где тут река, – попросила она отчаявшегося найти уединение шамана.

      – Там, – раздраженно махнул рукой Устыыр, – за насыпью.

      – Пойду сполосну одежду, – сообщила Ашаяти и двинулась к реке через холм, но шаман окликнул ее:

      – Идите по тропе в обход, через рощу!

      – А что так? – удивился Сардан.

      Шаман перевел вопрос деревенским, и те заговорили все разом. Устыыр насторожился, слушал долго, сосредоточенно, задал несколько вопросов, и, когда гомон утих, повернулся к музыканту.

      – На холме опасно, оказывается. Там стояло древнее шаманское сэргэ. Недавно кто-то его разбил.

      6

      Реки Паахыт и Сокын брали свои истоки где-то далеко на крайнем севере, куда не удалось добраться еще ни одному ооюту. Спускаясь потихоньку к югу, змеясь под вечными льдами, обегая скалы и тихо журча в сырых лесах, эти далекие друг от друга реки сливались вместе и давали жизнь Эрэе, чьи бесчисленные притоки бежали в Матараджан и достигали там залива Самдаран. В месте слияния, в новом истоке, в молчаливой степи шумел и волновался один из немногих городов необъятного Ооюта – Эрээсин.

      Всего каких-то двести лет назад в разобщенных, слабых, но свободных улусах начала понемногу формироваться могучая сила. Ослепленные жаждой наживы, власти и крови мелкие вожди бросились расширять свои владения, подчинять соседей, порабощать и уничтожать, грабить и обогащаться. Быстро росли горы золота, и всё больше становилось стражи, чтобы эти горы охранять. И тогда в Ооюте появились первые города.

      Строились они сумбурно и походили на непомерно ожиревшие деревни. Эрээсин, жавшийся к холодной реке, по сути своей был всего одним домом, огромнейшим деревянным замком, кривым, скошенным местами, без единой планировки, хаотичным и запутанным. Так случилось когда-то давно, что к построенному здесь сараю кому-то из соседей вздумалось приделать сбоку туалет, другому сверху спальню, третьем позади – хотон, со зверями, и всё это абы как, абы где, ломая кровли и несущие стены, из-за чего конструкция гнулась и морщилась, как гниющий фрукт. Так маленький сараишка, облепленный тысячами спален, чуланов, трактиров, складов, мастерских, коридоров и рынков, стал похож на разросшуюся грибную колонию. Каждый новый горожанин, которому