Позови меня, Ветлуга. Олег Рябов

Полковник снял руки с газеты с деньгами, она раскрылась – полтора десятка мятых, ржавых пирожков недвусмысленно предстали перед удивлёнными игроками.

      – Как? – произнёс полковник.

      Этот вопрос мог бы задать и Андрей. И он знал, кому его задать. Но тут возникла проблема посложнее – полковник, закатив глаза и пуская слюну, стал заваливаться на скамейку. Потом, как-то очень быстро, он свалился на землю, прямо на свой чемодан и «Спидолу». В связи с полным отсутствием каких-либо медицинских знаний Андрей с минуту постоял над несчастным полковником и, схватив свой портфель, побежал в сторону аэровокзала.

      Ни одного милиционера, ни патруля, ни дежурного. Андрей подошёл к справочной и сказал барышне, что в дальней аллейке у скамейки лежит человек, он – не пьяный.

      Работали не мозги, работал инстинкт: Андрей сел в такси и поехал на железнодорожный вокзал. Ляма и Арсен стояли на перроне и курили.

      – В кассы не бегай, – сказал Арсен, – там нет ничего. Мы на тебя купили билет. Мы купили целое купе.

      – Куда вы едете? Он, этот полковник, помер!

      – А чего ты с ним сделал, что он помер?

      В поезде если не передрались, то переругались так, что разговаривать уже друг с другом не могли. В какой-то момент Андрей увидел в глазах Арсена такую волчью злобу, что напугался. Этот взгляд он будет помнить долго. Ляма если не охладил их, то сказал без иронии, а даже с печалью.

      – Шило, у нас: вход – рубль, а выход – не два, а даже никто не знает сколько. Не базарь!

      В Сочи, в санаторий «Русь», вернулись к четырём часам утра. Арсен с Лямой отправились к себе спать, а коридорная, поманив Андрея, шепнула:

      – Тебя дядя Савелий ждёт. Иди прямо сейчас.

      Дядя Савелий сидел в кресле в полумраке торшера и курил. Увидев Андрея, он не поздоровался, а молча встал, подошёл к своему бару и налил два фужера.

      – Вот выпей сначала это, – он протянул фужер.

      – Что это?

      – Валерьянка.

      – Зачем?

      – Пей.

      Андрей выпил.

      – А теперь это.

      Во втором фужере был коньяк.

      – У тебя умер отец. Ближайший самолёт из Адлера в Москву в восемь утра. Спать некогда. О машине я договорился с директором санатория. Собирайся.

      Андрей сел в кресло, истерики не было, просто текли слёзы.

      11

      Хоронили отца на старинном Бугровском кладбище – этаком закрытом городском некрополе, в который оно превратилось, оказавшись в последние годы в центре разросшегося города. Известные артисты, спортсмены, писатели, директора заводов, ну и партийные бонзы ложились здесь, тесня старорежимных купцов и аристократов с высочайшего городского соизволения.

      Официальное прощание по непонятным соображениям было организованно во Дворце культуры УВД. То есть соображения-то были: уродливое здание клуба в стиле раннего конструктивизма было спрятано в глубине двора на узенькой небольшой улочке, и её было легко перекрыть на время выноса. Гроб был привезён в клуб загодя прямо из морга и установлен в центре огромного вестибюля. Андрей с матерью, двумя тётками и