Стокгольмский синдром. Стэсс Гор

он сам проговорился о том, что она имеет над ним какую-то малопонятную власть. Позволив ей отдышаться, Хеллстрем сел, обнимая ее дрожащее от недавнего напряжения тело.

      Скрестив лодыжки за его бедрами, Майя просто слушала, как гремит его сердце, почти не замечая, что целует его соленую, разрисованную татуировками кожу.

      – Третьи сутки, – глухо сказал он, громко сглатывая. – Я не сплю уже третьи сутки. Сделай с этим хоть что-то, детка… Иначе живым я с тебя не слезу.

      – Тебе нужно остыть и сняться, Саймон.

      – Симме… Я очень горячий?

      – Безумно, Симме.

      – Это очень плохо, Майя…

      Две минуты спустя Саймон Хеллстрем, стоя на коленях под практически ледяной водой в душе, весьма красноречиво доказывал Майе Нордин, что язык у него годится не только для разговоров. Ей было так хорошо, что хотелось кричать…

      Спустя еще пять минут он принял свой аминазин и предложил ей остаться.

      Сил отказаться у нее не нашлось.

      – Утром я сварю тебе кофе, – пообещал Саймон, обнимая ее под одеялом. – С корицей.

      Она не ответила, потому что уснула первой. Утро будет утром.

      3. Ред Булл и Егермейстер

      Стоя у зеркала, Майя чувствовала, как душа расстается с телом.

      Ей предстояло захлопнуть дверь и исчезнуть, оставив вместо себя только воспоминания и пятна на простыни. Она не выспалась, она самоощущалась совершенно разбитой: ее тело было исцарапано, вместо платья у нее по-прежнему была только чужая майка не по размеру – и только пальто хоть как-то спасало. Разве пассажиры в метро думают о том, что девушка в черном, сидящая напротив, практически не одета там, под коконом из мягкого кашемира?

      Колени действительно дрожали. Вспоминая вчерашние слова Саймона, Майя кусала губы, чтобы не вспоминать остального.

      Ей хотелось бы подсластить чем-то реальность, чтобы не потянуться за красненьким, едва за ней закроется дверь привычной, но такой ненавистной сейчас квартиры в Седермальме. Умом она понимала, что сбежать сейчас – это единственный шанс сбежать вообще. Двое суток без сна еще долго будут мстить роскошному телу Хеллстрема, да и проснется он совершенно без настроения.

      Если это вообще случится сегодня.

      Глянув на дисплей айфона, Майя вздохнула. Десять утра.

      Как по закону подлости, он тут же зажужжал, а потом взорвал тишину песней о мальчике-монстре.

      Только звонка от Петера ей и не хватало! Пытаясь вспомнить, какого черта она могла пообещать ему, что он звонит в ее отсыпной в такую рань, девушка сбросила вызов – только бы унять неуместный рингтон.

      Спи, Саймон. Даже не вздумай просыпаться…

      Отключив телефон, Майя съехала вниз по стене, чувствуя, что ее ноги действительно не настроены держать тело, опираясь на каблуки. Ей хотелось бы поступить правильно, но ее собственная логика, вышатанная месяцами самокопаний, подсказывала ей, что единственный правильный выход – в окно.

      Хеллстрем