Стокгольмский синдром. Стэсс Гор

неукротимое либидо и чувствуя, что заводится сама – от его грязного языка, манеры поведения и этого дурацкого взгляда. Кажется, они могли бы затрахать друг друга до смерти: он – на стимуляторах, а она – на чистом эмпатическом энтузиазме.

      Глядя на его губы, Майя даже немного жалела о том, что ослушалась.

      – Прости, Симме.

      – Звучит как: «пошел ты на хер».

      – Тебе понравилось, я знаю…

      – Меня бесит, когда ты ведешь себя как я. Не заметила?

      – Я заметила, что когда ты бесишься, тебе лучше быть связанным.

      Она не успела понять, как он сделал это, но уже через мгновение Саймон сбросил ее с себя, наваливаясь сверху и больно перехватывая запястья.

      – Спорим, что я запихну в тебя бутылку, потом втиснусь сам, а ты и не пикнешь? – жарко прошептал он в ее лицо, щекоча волосами, целуя в губы, а потом посасывая место недавнего укуса. – Лучше не зли меня…

      Вкус крови отлично вписался в пряный букет сегодняшней ночи.

      – Не буду, – покорно согласилась Майя, чувствуя, что играет с огнем.

      – А что ты будешь? – тут же спросил Саймон, заводя ее руки вверх и совсем чуть-чуть вдавливая их в постель. Этого было достаточно, чтобы плечи отозвались тянущей болью, разливающейся вниз, до самой груди. – Что ты, сука, будешь делать, я тебя спрашиваю?!

      – Решать тебе, – уклончиво ответила она. По мнению Саймона, это было дерзко, но действительности соответствовало.

      – Бинго, детка. Решать всегда будет Папочка. Если я захочу быть связанным снова, я тебе намекну, так и быть.

      Из холода ее бросило в жар, но страха практически не было. Сверху ей улыбался Саймон Хеллстрем.

      Теперь уже, без сомнений, ее Саймон.

      Сделав губки бантиком, она послала ему воздушный поцелуй и улыбнулась в ответ.

      – Какой же ты все-таки…

      Молча, он положил ее руки себе на плечи и вопросительно поднял бровь. Ей хотелось губами разобрать гармошку морщинок у него на лбу, но она сдержалась. Вместо этого она снова прошлась пальцами по шероховатым драконьим крыльям, вытатуированным на его коже, притягивая ближе. Саймон склонился, касаясь кончиком носа щеки Майи.

      – Ну?

      – Дикий, – сказала она то, о чем думала с самого первого раунда. – Прекрасный, но совершенно дикий.

      Внезапная нежность его горячих губ не вписывалась ни в это определение, ни в его собственные правила. Отлепиться от него не представлялось возможным, а Майе и не хотелось: она провела бы остаток ночи под гнетом его груди, отвечая на его поцелуи. Но у герра Хеллстрема явно были другие планы.

      Выдохнув, он встал и прошелся за сигаретами, ничуть не стесняясь собственной наготы. Впрочем, вернулся он через минуту, захватив и початую пачку своих крепких сигарет, зажигалку, и пепельницу. Майя созерцала его возвращение, зажав подушку между коленок. Ей вовсе не хотелось прикрыться – просто ей очень его не хватало. Плюхнувшись на прежнее место, Саймон тут же отнял подушку,