Фашисты. Кирилл Рябов

Шурик?

      – Ох, – сказал Витя.

      Он ушёл в ванную. Селиванов услышал, как его рвёт. Марина открыла глаза.

      – Выпить есть?

      – Нет. Шурик умер, – сказал Селиванов.

      – Да ладно!

      Он пожал плечами. Достал из кармана телефон. Половина восьмого. Никто не звонил. И не писал. Стало немножко не по себе. Раньше, когда он так же уходил, Лиля без конца доставала звонками. С другой стороны, так даже лучше. Меньше ругани.

      – Я пошла отсюда, – сказала Марина.

      – Надо вызвать кого-то, – пробормотал Селиванов. – Ментов или скорую.

      – Флаг в руки, барабан на плечи. Хоть пожарных. Я сваливаю.

      Она ушла в комнату, тут же появилась с охапкой одежды в руках. Из ванной вывалился Витя.

      – Правильно, идём отсюда.

      Селиванов сел, достал сигареты.

      – Надо позвонить, – сказал он.

      – Без нас позвонят. Мать его придёт и позвонит куда надо. Дверь оставим открытой.

      Марина оделась и вышла на кухню. Открыла холодильник и стала выгребать продукты.

      – А ты чего вообще делаешь? – спросил Селиванов.

      Она не ответила. В мятый пакет сложила яблоки, колбасу, консервы, какие-то нарезки. Из морозилки достала две пачки пельменей, курицу.

      – Идёшь? – позвал Витя.

      Селиванов не ответил.

      – Ну, смотри.

      Они ушли. Он покурил. Потом умылся. Вернулся на кухню. Вспомнил почему-то, как в детстве гулял по парку и увидел за кустами в канаве мёртвую собаку. Сначала Селиванову показалось, что она живая. Он пролез сквозь ветки и чуть не свалился в обморок от вони. Потом этот запах часто ему мерещился. Селиванов представил, как будет пахнуть Шурик, если его вовремя не найдут. Мама его обнаружит, вот кто. Старушку такое зрелище убьёт на месте. Нужно было похмелиться и принять решение. Он порылся в кухонных шкафчиках. Заглянул в разорённый холодильник. Там одиноко стояла ополовиненная банка горчицы. Трясучка уже подступила. Пока слабая. Сильной она станет через несколько дней пьянства.

      Селиванов вернулся в комнату и собрал пустые бутылки, три водочные и две пивные. Сначала слил остатки водки, набралось около двадцати граммов. Пива не осталось ни капли. Он закинул в рот этот маленький глоток водки. Слишком мало. Даже знакомый, любимый отвратительный вкус не почувствовал. Скрипнула кровать. Селиванов вздрогнул и выронил стакан. Шурик лежал в той же позе. Бедняга. Вряд ли бывшая жена и дети придут к нему на похороны. Селиванов заглянул в шкаф, где была аккуратно развешана одежда гигантских размеров. Где он только её доставал? На заказ, что ли, шил? Потом он опустил дверцу советского серванта. Вся верхняя и нижняя полка были заставлены миниатюрными бутылочками разного алкоголя: водка, виски, коньяк, джин, ром. У Селиванова сильнее затряслись руки. Видимо, Шурик привозил из отпусков, когда ещё ездил куда-то. Коллекционировал. Наверное, его сожгут. Это дёшево и просто. Не понадобится копать огромную могилу. Останется от него килограммов десять пепла.

      Селиванов выпил подряд четыре бутылочки водки. Немного подождал и добавил ещё две. Стало легко и спокойно.