Демон должен умереть. Сергей Че

я залез в зиндан и вытряхнул из сидельца информацию.

      Оказывается, старина Тони Кромби уже год стучал полицейскому департаменту на своих братанов-бандитов. Да так удачно, что почти вышел на грабберов. Полицаи под него целую операцию разработали.

      Надо было от его тушки быстрее избавляться. И так за собой почистить, чтобы он об этих часах вообще ничего не вспомнил. В голове мелькнула мысль зачистить не только память, но и самого Тони. Но в таком случае полицаи точно бы устроили всестороннее расследование.

      Горн опустил руки и отстранился.

      – Кто-нибудь тебя еще узнал? Знакомые лица видел?

      – Не-е, – скалюсь я. – Тут, прямо скажу, не моя публика.

      Он кивает.

      – С кем ты здесь? Кто-нибудь прикрывает?

      – Один как хрен в женской бане. Мне так даже проще.

      – А как же твой напарник? Как его? Бургос что ли?

      – Слег Бургос. С пузом что-то. Каждые десять минут к унитазу бегает.

      Горн качает головой, цокает языком.

      – Да, нехорошо.

      В следующее мгновение его пудовый кулак врезается мне в живот.

      Я сгибаюсь пополам и хватаю ртом обжигающий воздух.

      – Ты не Тони, – шипит Горн мне в ухо. – У Тони нет никакого Бургоса. А у бандосов нет напарников. Кто ты?

      Новый удар приходится в висок, и я впечатываюсь головой в стену.

      – Кто ты, мразь? Изгой? Граббер? У тебя минута, чтобы свалить из этой оболочки.

      Он удерживает меня за шею. У хлипкого Тони, а значит и у меня, нет никаких шансов против этого накачанного в спецназе бугая.

      – Кто ты? – повторяет Горн. – Кто тебя послал? Что ты знаешь?

      Я извиваюсь под его лапой, как наживка на рыболовном крючке.

      – Меня не посылают, – хриплю я. – Сам прихожу.

      Я изворачиваюсь и впечатываю колено ему в пах. Тут же бью в ухо. Его откидывает в сторону, и я бросаюсь вперед по коридору.

      – Стой, – сипит он, и я слышу характерный щелчок предохранителя.

      Мимоходом сбиваю единственный светильник, и коридор погружается в кромешную тьму.

      Сзади доносится еле слышное чавканье, сверкает вспышка. Пуля выбивает штукатурку рядом с головой.

      Пистолет с глушителем. Кто проносит на светский раут пистолеты с глушителем? Этот Горн сюда явно не обедать приехал.

      – Стой! – ревет он во весь голос и топает следом.

      Снова выстрел.

      Пуля обжигает руку. Я ныряю в открытую дверь и проношусь через анфиладу комнат, освещенных лунным светом из больших окон. Комнаты заставлены мебелью в белых чехлах, и я роняю за собой стулья, кресла, вычурные вешалки.

      – Стой, – доносится издалека.

      Я захлопываю одну из дверей и сваливаю на нее тяжеленный шкаф. Стекло, посуда с грохотом разлетаются в разные стороны. Это ненадолго задержит.

      Я бегу дальше, время от времени останавливаясь.

      Тихо.

      Ни шагов, ни пыхтенья. Видно, Горн решил не блуждать по незнакомому темному зданию. Или у него есть дела поважнее, чем гонятся за уркой.

      Я сворачиваю