Демон должен умереть. Сергей Че

нехотя отступаю, спотыкаюсь обо что-то и едва не падаю.

      Куча тряпья на диване вдруг шевелится и разворачивается, поджимая длинные ноги.

      – Простите, – едва слышно звучит тонкий девичий голос.

      Свернувшаяся калачиком девчонка поднимает светловолосую голову.

      – Это вы простите, мадемуазель. Я такой неуклюжий.

      – Ничего страшного.

      На ее щеках блестят слезы.

      – Вас кто-то обидел?

      – Нет, что вы.

      – Может, чего принести? Воды? Вина?

      – Спасибо, ничего не надо.

      Отблески огня падают на ее еще почти детское лицо с большими глазами и немного вздернутым носиком, и только тогда до меня доходит, кто это.

      Черт!

      Проклятье!

      Мать твою!

      Меня отшатывает, хотя я стараюсь не показать вида.

      – Ну, – бормочу я, – тогда я пошел, мадемуазель Белл?

      Она распрямляется и встряхивает волосами.

      – Конечно.

      Мой взгляд на автомате скользит по ее глубокому вырезу на груди, по талии, сжатым округлым бедрам.

      Дебил озабоченный, ору я на себя. Беги отсюда, пока она тебя не запомнила.

      Она растягивает пухлые губы в деланой улыбке.

      – Приятного вечера.

      – И вам также, – говорю я самую идиотскую для этой ситуации фразу и валю к выходу по-быстрому, спотыкаясь о стулья и диваны.

      Кармина Белл смотрит мне в спину. Я чувствую ее взгляд.

      Вот же идиот. «И вам также». Ты бы ее еще поздравил!

      Кармина Белл. Наследница клана. Чье совершеннолетие празднует толпа в соседнем зале. Чей сегодняшний день рождения одновременно будет и днем смерти. Сегодня тебя убьют, Кармина. Часа через два, не позже. Отведут к столетней старухе Патрисии, твоей прабабке, и сидящий в ней тысячелетний демон перейдет в новое тело. Твое тело, Кармина. Твое сочное, длинноногое тело. И с этого дня будет им пользоваться. А ты просто исчезнешь. Старуха сотрет твою личность, как только заберется тебе в голову. Оставит лишь память, на всякий случай. Иногда будет пересматривать. Эдакое кино про твою короткую жизнь. Про твои мечты и надежды. Твои радости и печали. Может даже всплакнет от жалости к правнучке. Хотя вряд ли. Не знаю, что должно произойти, чтобы старуха Патрисия всплакнула. Скорее крокодил утопится.

      Это старая традиция Беллов. Использовать в качестве новых носителей собственных внуков и правнуков. Готовить их к этому с младенчества. Внушать, что это великая честь – стать сосудом для Высшего. Обычно воспитание проходит гладко, и по садам и особнякам Беллов бегают мелкие спиногрызы с абсолютно пустыми мозгами. Идеальные сосуды. Только с тобой, Кармина, так не получилось. Твой отец тебя слишком любил и воспитывал как личность, пока не погиб вместе с твоей матерью. Никто не знает, зачем он это делал. Может, надеялся отговорить старуху. Может, хотел ее свергнуть и самому стать главой клана. Неважно. Его нет, и теперь ты плачешь, вместо того, чтобы с нетерпением ждать инициации, когда скользкие невидимые