Хозяин бабочек. Тата Олейник

стояли на четвереньках и смотрели на лягушонка. Лягушонок, кажется, пригрелся на песке и заснул.

      – Нет, ну что-то же он должен уметь, – сказала Ева, – хоть какой-то толк от него должен быть.

      – Сейчас, – Акимыч подполз к канаве у поля и вернулся, зажав между большим и указательным пальцем извивающегося червяка. – Вот, смотри, добыча! Кусь! Ату!

      – Да, – добавил я, – бей его!

      Лягушонок проснулся и уставился на червяка, после чего надул щечки и, кажется, плюнул в розовое извивающееся тело. Червяк дернулся и затих. Акимыч поднял червяка и внимательно его рассмотрел.

      – О! Смотрите, в нем дырка, проедено почти насквозь. И большая дырка, кстати, миллиметра три, не меньше. Похоже, кислота какая-то.

      – Отлично, – сказала Ева, – теперь ты гордый обладатель лягушки, которая может убить червяка с расстояния в десять сантиметров. Я считаю эту войну Учгур уже проиграл.

      Я вспомнил слова ведьмы про нож.

      – Может, это как нормальный боевой навык прокачать можно? Акимыч, там в канаве еще червяки остались?

      После убийства пяти червяков игогушка, кажется, потерял интерес к происходящему и больше не реагировал на приказы. Есть червяков он также категорически отказался, как бы соблазнительно мы не размахивали их розовыми хвостами перед его носом.

      – Вообще, – сказала Ева, поднимаясь, – тут война идет, друзья в плену, а мы черт знает чем занимаемся.

      – А чем еще заниматься, раз мы в армии, – сказал Акимыч. – В городе все равно делать нечего. Там только монахи бродят, кости собирают и на погребальных кострах жгут. Хотя можно пойти к их телегам и попросить каши.

      – Сперва нужно к начальнику, подать прошение… – пробормотал я, поднимая игогушку и засовывая его в карман. Почему-то мне показалось, что это мальчик. Была в нем некая миниатюрная такая брутальность.

***

      Камито оживал на глазах. Кучи угля вывозились, завалы расчищались, копоть отмывалась. Появились пункты торговли товарами для нужд пострадавших – там мы приобрели войлочную легкую круглую палатку о пяти бамбуковых жердях – конструкция держалась, на мой взгляд, исключительно на честном слове и магии, но возводилась и разбиралась быстро, от чужих взглядов и возможного дождя защищала и стоила относительно умеренно. Прямо напротив нашей палатки трое неспешных задумчивых неписей буквально за несколько часов возвели пусть маленький, но все-таки дом – с красными лакированными балками, перилами веранд, крышей из алой блестящей дранки; к вечеру в новенький дом даже успело заселиться семейство неписей. Открывались и лавочки, пока что в парусиновых шатрах, уже повсюду в городе стучали молотки, взвизгивали пилы, вездесущий запах гари потихоньку вытеснялся запахом свежей кипарисовой древесины, лака и благовоний.

      В порт стали прибывать игроки. Большие корабли, (которые трудно было отозвать, так как сперва их требовалось полностью разгрузить), теснились у причалов, лодочки возникали и исчезали в прибрежных волнах, вокруг города образовалось кольцо клановых военных лагерей. Прошло уже несколько дней, а мы еще понятия не имели – кто такие «Речные