Община Св. Георгия. Роман-сериал. Второй сезон. Татьяна Соломатина

и Кравченко остались вдвоём. Кравченко сел за свой стол, начал писать. Концевич достал свёрток с провизией, присел на подоконник.

      – Вы, Дмитрий Петрович, почему с персоналом не обедаете? Всех приглашали в сестринскую.

      Концевич равнодушно пожал плечами. Откусил от бутерброда. Тщательно прожевал. Проглотил. И только потом ответил безо всяких эмоций:

      – Не любят они меня.

      – Авы их?

      Снова: равнодушное пожатие плечами; откусил; тщательно прожевал; проглотил.

      – Не люблю. Почему бы мне их любить? Я к ним прекрасно отношусь. Без них в нашей работе – никак.

      – Вы бы продемонстрировали им своё прекрасное отношение. Трапеза – весьма удобный случай. Матрёна Ивановна пирогов напекла.

      – Я никогда не демонстрировал им обратное. И не люблю я есть за общими столами. У каждого свои манеры, знаете ли. Иван Ильич наверняка чавкает, как свинья.

      Владимир Сергеевич с удивлением посмотрел на Концевича.

      – Вы всё-таки знаете, как зовут нашего извозчика?! Надо же!

      – Зря иронизируете, Владимир Сергеевич. Возможно, я кажусь вам холодным. Но, смею надеяться, я никогда не давал повода считать меня дураком.

      Владимир Сергеевич нервно отодвинул бумаги, поднялся и стал прохаживаться.

      – Обратное не демонстрировали! Так продемонстрируйте прямое!

      Концевич в очередной раз преспокойно откусил от бутерброда, тщательно прожевал, проглотил. Повторил процедуру.

      – Вы будто и от еды удовольствия не получаете. Какой-то механический процесс!

      – Почему Вера Игнатьевна на повторный вызов самолично поехала? – спросил он у Владимира Сергеевича, не реагируя на выпады в свой адрес.

      – Профессор мне не подотчётен. Возможно, потому что у княгини Данзайр есть душа? В отличие от вас, господин Концевич. Без души никакого дела не сделаешь. В особенности благого] – последнее Кравченко произнёс едко.

      – В любом деле, Владимир Сергеевич, человек – всего лишь аргумент заданных функций.

      – Насколько я знаю, вы окончили гимназию с отличием.

      – Я и в университете обучался на казённый кошт как особо одарённый, – отвесил Концевич лёгкий полупоклон.

      – Вы точно знаете, что в алгебре аргумент заданных функций трактуется как «неизвестная» или же «переменная».

      – Из той же алгебры мне ещё отменно известно, что уравнение суть равенство вида. И неважно, каким путём это равенство достигается.

      Успокоился Владимир Сергеевич так же внезапно и, казалось, беспричинно, как и пришёл в волнение. Усмехнувшись, он вернулся за стол, к бумагам. Обмакнув перо в чернила, сказал:

      – Отнюдь нет, Дмитрий Петрович. Решение уравнения достигается поиском тех значений аргументов, при котором возможно равенство.

      Концевич наконец-то расправился с бутербродом, стряхнул крошки, смял обёртку в бумажный шар.

      – Владимир Сергеевич, знаете ли вы, как с арамейского переводится слово «грех»?

      – Буквально: «не попасть