Глаз тигра. Не буди дьявола. Уилбур Смит

как влитые, и я остался на палубе полюбоваться луной.

      На «Танцующую» снизошла великая ночная тишь, разве что перешептывалась с бортом легкая зыбь, а вдали погромыхивал прибой: громадные валы, накатывая с океана, разбивались о коралловые выступы Артиллерийского рифа на гром и белые брызги. Меткое название: от глухих ударов, в точности похожих на размеренные орудийные залпы, содрогался весь организм.

      Луна омывала пролив мерцающим серебром, подсвечивая лысые макушки Дедов, и те сияли, как слоновая кость, а между ними вздымались из лагунных вод ночные туманы и корчились, словно души обреченных на вечные муки.

      Вдруг я уловил за спиной шорох и развернулся. Гаттри подошел беззвучно, как скрадывающий добычу леопард. На нем не было ничего, кроме тесных коротких трусов, тело поджарое, мускулистое и совершенно белое в лунном свете. В опущенной руке у правого бедра он держал свой «сорок пятый», большой и черный. Пару секунд мы смотрели друг на друга, а потом я расслабился.

      – Знаешь что, любовь моя? Пора бы тебе успокоиться. Пойми, ты совсем не в моем вкусе, – объяснил ему я, но из-за адреналина в крови голос прозвучал жестковато.

      – Когда придет время тебе засадить, Флетчер, я вот что тебе засажу, – усмехнулся он и показал мне пистолет. – Засажу до упора, сынок.

      Позавтракали до восхода. Я забрал на мостик кружку кофе и повел «Танцующую» по лагуне к открытому морю. Мейтерсон сидел в каюте, Гаттри лениво развалился в рыбацком кресле, а Джимми стоял рядом, втолковывая мне задачу на сегодняшний день, он был напряжен и, казалось, подрагивал от волнения, словно молодой подружейный пес, учуявший дичь.

      – Можно прицельный компас? – попросил он. – Замерю позицию по верхушкам Дедов, а там скажу, что делать дальше.

      – Лучше дай мне исходные данные, Джим, а я проложу курс и доставлю вас на место, – предложил я.

      – Нет, кэп, давайте сделаем, как я говорю, – грубовато ответил он, и я вспыхнул, не сумев скрыть раздражения:

      – Ладно, будь по-твоему. Как погляжу, ты в скаутах до орла дослужился.

      Он покраснел, отошел к левому борту и стал рассматривать холмы через визир компаса. Минут десять спустя опять подал голос:

      – Можно на пару румбов левее, кэп?

      – Запросто, – усмехнулся я, – но тогда налетим на оконечность Артиллерийского рифа и распорем катеру брюхо.

      Следующую пару часов мы ощупью пробирались по лабиринту рифов, а потом я вывел «Танцующую» из лагуны в открытое море и развернул так, чтобы подойти к Артиллерийскому с востока.

      Мы как будто играли в «холодно-горячо»: Джимми оперировал фразами «теплее», «горячо» и «опять мороз», хотя всего-то и надо было, что сообщить мне два заветных числа – широту и долготу, – после чего я отвел бы «Танцующую» именно в то место, куда он так стремился.

      С востока к земле величавой процессией шествовали волны, почуяв отлогое дно, они вырастали, набирались сил, и по мере приближения к внешнему краю рифа «Танцующую» все сильнее бросало из стороны в сторону.

      Там,