Ковчег Марка. Сто лет пути. Татьяна Устинова

красным, а Женька шарахнулась и вскрикнула:

      – Ой!

      Распахнулась дверь в сени, появилась Зоя Петровна и объявила:

      – На подступах!..

      – Где Володя? – спросила Марина. Ей было стыдно, что она совсем про него позабыла.

      – Это который же Володя?

      – У которого… который ногу повредил.

      – Спит, – проинформировала Зоя Петровна. – А вы идите поешьте.

      – Как спит?!

      – Как люди спят. Умаялся. До утра не проснется.

      – А Дима?

      – Тоже задремал. Потом разбужу, с мужиками в баню сходит, и я его до утра положу.

      – А мы… где? – это Алла Ивановна спросила. – Что это за место?

      – Кордон «полста-три», – ответила хозяйка, как будто это всё объясняло. – Туда проходите.

      Путаясь в чужих слишком длинных брезентовых штанах и волоча за собой Женьку, Алла пошла, куда показала Зоя Петровна, и пришла в просторную, в несколько окон кухню. И это была такая кухня, что Алла остановилась на пороге, Женька с разгону клюнула её в спину.

      Всю середину занимала огромная, сложенная из речных камней плита с медным колпаком вытяжки над ней. В колпаке плавал свет отраженной лампы, а в плите пылали дрова. На закопченных конфорках помещались чугунок и сковорода диаметром, должно быть, в метр, и в ней что-то жарилось, пахло так, что у Аллы помутилось в голове от голода и вожделения. В буфетах с деревянными резными заборчиками были расставлены кувшины и тарелки, их отмытые цветастые морды улыбались. В простенке висели картины. В высоких, по пояс, подсвечниках горели толстые свечи. Длинный деревянный стол, выскобленный, как и стены, добела, терялся вдали. За ближним его концом сидел Сергей Васильевич, согнувшись в три погибели, и ел. Он оторвался только на секунду, оглянулся, промычал невнятное и продолжал есть.

      – К столу, – пригласила хозяйка.

      Алла Ивановна отодвинула ближайший стул – тяжеленный, будто из чугуна, – и приткнулась. И Женьку рядом приткнула.

      Без Женьки она чувствовала себя совсем неуверенно.

      …Как это называется? Кордон «полста-три»?..

      Развернулась скатерть-самобранка, сами собой из воздуха явились цветастые тарелки, салфетки, длинные граненые стопки, стаканы, кувшин с морсом и штоф водки.

      Алла потрясла головой. Женька осторожно потрогала тарелку. Марина выпрямила и без того прямую спину. Сергей Васильевич ел.

      В чугунке оказалось тушеное мясо, а в метровой сковороде жареная картошка.

      Тут стало ясно, почему Сергей Васильевич не может ни говорить, ни двигаться. Еда оказалась так вкусна, что ничего этого делать не стоило, можно было только есть, есть, наслаждаясь, насыщаясь, тяжелея, соловея!..

      – Как вкусно, – простонала Женька с набитым ртом. – Ох, как вкусно! Вот спасибо-то! Что это за мясо такое необыкновенное?

      – Как что? Кабан.

      – Какой дивный кабан!.. Вот молодец кабан!

      Они ели еще долго, и, должно быть, лопнули бы, но тут где-то в отдалении загремело, застучало, бабахнули двери, забасили голоса.

      – Что