Пролежни судьбы. Владимир Кукин

я поцеловал губ вкусовую благодарность. Так душа, должно быть, ощущает рай – покой и умиротворенность. Время и пространство перестали бытностью существовать. Сон, от сновидений жизни утомившись, спохватился, что не получил в ночи покоя, наверстать решил потерю…

      29 апреля

      Нет на кладбище ни молодых, ни старых,

      любовью память уравняла их…

      В жизни нет любви – большой и малой –

      услуга таинства – век на двоих.

      Сорок дней до Вознесения Господня.

      Сорок дней душа усопшего познает загробный мир перед

      Судом Господним, участь окончательно определяющим ее.

      Любовь. Любовь?.. Ее ждет испытание…

      Я буду ожидать развязки сорок дней.

      Блаженства рая, ада наказание?

      Разлука, продолжение, а что больней?

      …Два часа отсутствовал я в этой жизни, а возвратившись, встал, стараясь Таню не будить, душ принял и оделся.

      Что так еще ласкает взгляд тщеславия,

      как вид роскошный удовлетворенной женщины,

      мечтой напоенной за страсти здравие,

      с которой красота и жизнь судьбой повенчаны…

      Восторгает, как и прежде, тела безграничная способность – удовольствие аккумулировать в себе. Скольких благ лишаем жизни, не умея распорядиться восхитительною щедростью природы…

      Определенно, Таня чувствовала мысль, смотрящую нацеленной фокусировкой на нее. Приоткрыв глаза и потянувшись, разгоняя сон, она рывком отбросила ногами одеяло и села на постели.

      «Кто ты?» – не дожидаясь встречного вопроса, нагловато я спросил.

      Ноги подобрав и разведя коленки, Таня предъявила лик Прелестницы и указала на нее золотоносным пальцем, а затем, перст поднеся к губам, зубами прикусила ноготь. Замечательная пантомима: изумлением Марсо бы завистью расцвел.

      Освобождая пальчик и в награду за показ, я преподнес губам почищенного апельсина дольку. «Няма-Няма» – сказал я им. Мы поняли друг друга, и фрукт ушел по назначению.

      – Вставай, пойдем на море, искупаем «рыбок».

      Фруктовый завтрак, с соком и вином; и через полчаса на дышащем просторе нам открылась расстилавшаяся до горизонта цветовыми бликами, играющая в солнечных лучах равнина моря с освежающей прохладой и безлюдной окаймовкой пляжа.

      Взбодрившее с утра вино сухое и ласкающим уютом застланная общая постель подталкивали любопытством расторможенным на провокации душевный разговор.

      Подтверждая жизни старое поверье:

      скрытностью, обманом – не упрячешь ложь.

      Откровенностью, сжигая недоверие,

      честь-гордыню правдой стережешь.

      С убеждением, что девственность покинула нас не вчера и у каждого на сексуальном поприще есть не один партнер, – об этом стоило поговорить. Эмоциональное желание, с которым Таня предавалась грешности телесного соития, не позволяло бы ей долго в отдалении скрываться от мужчин. А та неудержимость, демонстрационная, напавшая на доказательство –