«Качай маятник»! Особист из будущего (сборник). Юрий Корчевский

пробираться надо. Патронов нету, да и людей едва ли два десятка осталось. – Старшина снял пилотку, вытер пот.

      – Тогда я с вами.

      Я дополз до окопа, вернул саперную лопатку, за ремень вытянул из окопа винтовку. Только четыре патрона в ней, но все же не безоружен. На войне солдату без оружия остаться – самое последнее дело.

      Когда начало смеркаться, пехотинцы покинули окопы и собрались в лесу. Третья часть их была ранена: у кого рука была забинтована, у кого – голова. Но все при оружии. Старшина даже «максим» прикатил.

      Один из бойцов не выдержал:

      – Старшина, да брось ты эту бандуру – все равно ведь патронов нет, мешать только будет.

      – Казенное имущество, как же его бросить? На мне числится.

      – Если так рассуждать, то вон танкист должен за собой танк сгоревший тащить.

      – Разговорчики, Крылов! Местность кто-нибудь знает?

      Все переглянулись, помолчали.

      – Так, понятно. И карты нет.

      – Зачем тебе карта? – вмешался я. – Идем на восток, мимо своих не промахнемся.

      – Верно, конечно, только непонятно – где немцы и где наши.

      – Эка, хватил! Где сейчас немцы, и в генштабе небось досконально не знают. А в нашем случае самый хороший вариант – языка взять, да не простого, а как минимум офицера с картой.

      – Кто ж его брать будет? У меня не все с винтовкой толком обращаться умеют, а ты – «языка»!

      – Тогда идем.

      – А пулемет куда?

      – Коли бросить жалко – закопай.

      Было видно, что старшина колеблется. Бросить жалко – казенное имущество; тащить с собой – груз уж очень обременительный, почитай, три пуда бесполезного железа, поскольку патронов нет. У каждого бойца боезапас – только то, что в магазинах винтовок, подсумки пустые.

      Хозяйственная жилка перевесила.

      Старшина вытащил из чехла саперную лопатку, сноровисто вырыл небольшую яму, быстро разобрал пулемет на три крупные части – станок, тело и щит, уложил в яму и присыпал землею.

      – Думаю, погоним немца вскоре, тогда и откопаю, – успокоил себя старшина. Повернулся к нам: – Идем цепочкой по одному с интервалом пять метров. Не отставать.

      И первым пошел по лесной тропе.

      Взошедшую луну периодически закрывало тучами, идти было тяжело – ноги цеплялись за коряги, кочки, траву. Чем дальше отходили мы от брошенных позиций, тем гуще становился лес. Ветки в темноте так и норовили хлестнуть по лицу. Хоть глаза и привыкли к темноте, нам все равно приходилось напрягать зрение и слух, чтобы не потерять из вида идущего впереди.

      Так шли мы часа два, но не думаю, что преодолели больше пяти-шести километров.

      На привале я подошел к старшине:

      – Давай на дорогу выходить, она правее идет. За ночь по ней дальше уйти можно.

      – А вдруг немцы?

      – Ночью немцы спят. Да и человека вперед послать можно – метров за сто от основной группы. Случись чего, упредит заранее, чтобы все под удар