«Качай маятник»! Особист из будущего (сборник). Юрий Корчевский

на сержанте ремень с кобурой и протянул старшине:

      – Надевай!

      – Ты что, мародерствуешь?

      – Дурень ты, старшина! У тебя ремень в землянке отобрали, от тебя арестованным за версту несет. Надевай, пропадешь ведь ни за что!

      Больше уговаривать старшину не пришлось. Он надел ремень, расправил гимнастерку, крякнул.

      – А ты как же?

      – К комбинезону ремни не положены.

      Я вытащил из сжатой руки мертвого сержанта пакет.

      – Почитаем, что особист написал.

      – Да ты что, танкист, никак не можно! – изумленно-испуганно глядел на меня старшина.

      – Лечить голову тебе надо, старшина.

      Я вскрыл пакет, достал красноармейскую книжку старшины, передал ему. Книжку Петра с фотографией жены сунул в свой карман. Развернул сопроводительную бумагу.

      – Так, «…препровождается в Вязьму…», так, «…НКВД… двое изменников Родины…» Слышь, старшина, мы изменники!

      – Тьфу!

      Я разорвал сопроводительную бумагу на мелкие клочки и пустил их по ветру.

      – Радуйся, старшина, мы свободны. Куда теперь?

      – К своим.

      – Мы и так у своих. И встретили нас неласково, я – так даже в ухо получил. Думаю, в Вязьму нам надо, наверняка войска в городе или на подступах к нему. Идем мы не из тыла, и если ты про особиста и окружение молчать будешь, так повоюем еще.

      – Врать нехорошо.

      – Вот что, старшина, – вспылил я, – иди куда хочешь, можешь даже назад вернуться, в землянку к особисту. Я же в Вязьму иду.

      Я направился по дороге.

      – Погоди, танкист, я с тобой.

      Старшина догнал меня, зашагал рядом:

      – Хоть бы покормили, жрать охота – сил нет. Красноармейцев, что с нами вышли, небось уже накормили обедом.

      – Эк ты пожрать любишь.

      – Привык по распорядку жить, – посетовал старшина.

      К вечеру мы подошли к расположению какой-то части.

      В лесу, укрытые ветками, стояли пушки, машины, сновали красноармейцы.

      – Идем в штаб, старшина. Скажем – бригаду нашу разбили, попросимся.

      – В армии порядок есть, – рассудил старшина. – Что значит – «попросимся»?

      – Тогда сам и объясняйся.

      В одной из брезентовых палаток и был штаб.

      Только мы подошли к палатке, как навстречу нам вышел капитан. Форма как влитая, выцветшая от стирок, сразу видно – кадровый, не из запаса.

      Старшина шагнул вперед:

      – Товарищ капитан, разрешите обратиться!

      – Разрешаю. Погоди-ка. – Капитан пристально всматривался в лицо старшины, что-то припоминая, суровое лицо его просветлело. – Если не ошибаюсь, это ты в прошлом году на окружных соревнованиях по стрельбе благодарность и часы в подарок получил от самого Ворошилова?

      Старшина расплылся в улыбке и вытащил из кармана часы на цепочке:

      – Я. А часы – вот они, целы.

      – Чего