Отражения. Мария Николаевна Покусаева

Замка напоминала подзапущенный склад книжного магазина, торгующего антиквариатом пополам с букинистическим хламом. Это было недалеко от истины: по словам Ренара, каждый, кому не повезло поселиться в зачарованном доме среди лесов Бергрензе, рано или поздно добавлял к начатой каким-то древним волшебником коллекции пару десятков книг очень разного толка.

      Леди, которая вышла из зеркала до меня, к примеру, притащила туда «Франческу» – и бросила, как некоторые бросают в поездах и отелях дешевые романы.

      Кто-то из предшественников Кондора оставил несколько записных книжек, распухших от жалоб на жизнь, Богиню и Сильвию. Кроме жалоб там было еще кое-что интересное – то самое, что помогло девушке, получившей имя Бриджет, прийти в этот мир.

      Библиотека в резиденции Дара была строгой и уютной одновременно. Я запомнила ее темной и похожей на фотографию из интерьерного журнала: вылизанное до блеска, идеально чистое пространство, все на своих местах, перья и чернильницы куда-то спрятаны, пыль безжалостно истреблена.

      Я иногда думала, а пользуется ли он ею вообще? Парадные интерьеры, сказал он тогда, предназначены не для того, чтобы в них жить, это – способ рассказать другим о том, кто ты есть, вызвать восторг, или страх, или зависть, или что-то еще – в зависимости от целей.

      Мне было сложно представить, что кто-то еще мог сидеть в той библиотеке на ступенях лестницы, как я, и листать одну из книг – да и было ли там что-то, кроме сборников законов?

      В Гнезде библиотека казалась мне тем местом, куда каждый обитатель так и норовит сбежать. Она была светлой – и из-за больших окон и огромного светового фонаря, и из-за светло-бежевого дерева, из которого были сделаны шкафы. Сам дом, в котором жили дель Эйве, их слуги и несколько человек, включая меня, связанных с этой семьей странными узами, представлялся мне спящим гигантом. Воздух в нем всегда был прохладным, свет – синеватым, время текло медленно, тягучее, как кисель, полное вязкой тишины. Для горстки людей, птицы и одного кота-фэйри дом был слишком большим, и иногда я думала, что спицы, пяльцы с вышивкой, книги и шали, которые леди Тересия оставляла в облюбованных ею местах, были чем-то вроде хлебных крошек на лесной тропе – чтобы не потеряться.

      Библиотека, и еще кухня, притягивали и сохраняли тепло – возможно, потому что ими часто пользовались.

      В доме Габриэля все было немного иначе. Лестницы – ýже, коридоры – короче, комнаты – чуть меньше и совсем не пустые. В местной библиотеке не было ни светового фонаря, ни второго яруса, на который можно было забраться по винтовой лесенке – только шкафы, несколько кресел с изогнутыми ножками и большое окно-арка, смотрящее в сад, окружающий дом.

      Комната была круглой.

      Вогнутый, как купол, потолок, украшала карта созвездий.

      Рядом с окном, с обеих сторон от него, стояли кадки с какими-то деревцами.

      Ни камина, ни письменного стола – только низкий столик между креслами, видимо, предназначенный для чая или кофе.

      – Располагайтесь, как вам удобно, леди Лидделл, – сказал Габриэль.

      Он