У людей нет кличек. Карина Сенн

надо? Разве без фамилии сам человек не будет знать, кто его сотворил? Что даёт фамилия? У тебя есть фамилия, но разве она говорит о том, кто твоя семья? – я опустила глаза, помотала головой. Он казался чертовски прав. – У тебя нет семьи. И твоя фамилия не имеет значения. Как и имя, которое тебе дали люди, не захотевшие тебя принять.

      – Наверное, в чём-то ты прав.

      – В чём-то… – усмехнулся он. Я помню эту улыбку. И помню, как меня совсем не смутил тот факт, что он знал о моей семье больше, чем я рассказывала.– Это тяжело понять сразу. Кто-то цепляется за свои ярлыки, отзывается на имя, словно дрессированная собачка. Каждую секунду смотрит на часы, спешит куда-то, отмечает дни рождения, расстраивается, понимая, что теперь на одну цифру в его возрасте больше. Засыпает, когда наступает время, словно по какому-то расписанию, которое он сам напридумывал в своей голове, – он остановился, посмотрел в сторону трейлерного парка.– Посмотри на нашу семью, – в те годы я была слишком сентиментальна, растрогалась от фразы наша семья.– Ни у кого из нашей семьи нет имени, нет возраста, никто не пытается поймать время или делать что-то по расписанию. Никто не подчиняется чьим-то правилам, не отзывается на клички. Мы сами по себе, в нашем мире нет ограничений. Никто не сможет ни к чему нас приписать, потому что мы свободны. И люди, которые любят смотреть поверхностно, обратят внимание на одежду, на места, где мы спим, на еду, которую едим. И они посмеются, удивятся, скажут, что в таких условиях нельзя быть свободными. Но разве хоть кто-то из тех людей, которых ты видела только что и прошлой ночью, выглядит несчастными? Хоть кто-то? Все они счастливы и все они беззаботны. Все они ещё словно дети, как ты и как я. Разве не в этом кроется счастье и свобода?

      Это звучало как девиз, как вызов. Звучало заманчиво и красиво. Я вспоминала, как всю жизнь приходилось терпеть правила, как и всем нам. Общество держалось и держится на правилах. Слова Франко были, как глоток свежего воздуха, который был необходим мне.

      – Нам не нужно добиваться чего-то или доказывать что-то, не нужно становиться лучше, чем другие, чтобы знать, что мы уникальные, чтобы добиться уважения друг к другу. И нам не нужно доказывать родство, чтобы знать, что мы одна семья. И ты часть её, если ты искренне хочешь стать её частью, – я кивнула. Чувствовала себя такой глупой по сравнению с ним. На тот момент Франко казался мне самым мудрым человеком, самым взрослым и честным.– Я не назову тебя по имени. Никогда. Людям не нужны клички.

      «У людей нет кличек» эту фразу он использовал слишком часто. Использовал изо дня в день. Использовал, когда пытался контролировать, когда доказывал, что единственный правильный мир тот, о котором он рассказывал всем нам каждую ночь.

      ***

      Мы собирались у костра, каждый раз в этом месте казался новым, неповторимым. Песни звучали совсем иначе, когда пел их он, его тембр менял всё до неузнаваемости. Лёгкое чувство голода, потому что я не ночевала дома всего одну ночь, и боялась возвращаться