Как бы волшебная сказка. Грэм Джойс

среди грязной посуды драные хлопушки, пластмассовые игрушки и бумажные короны. Неожиданно он вспомнил, что все еще ходит с бумажной короной на голове. Снял ее и продолжал сидеть, держа ее между колен.

      Наконец он встал и двинулся через гостиную, слегка покачиваясь на ходу. В гостиной на ковре, возле кривобокой елки, расположились три его дочери и под негромко работающий телевизор играли с куклами и кубиками лего. В камине уютно горел уголь, и две собаки-ищейки лежали на спине перед огнем, подняв лапы и скалясь в ухмылке собачьего удовольствия. Женевьева дремала на диване.

      Пит вернулся на кухню и налил воды в электрический чайник. Он стоял, глядя, как чайник закипает, и тот вскипел куда быстрей, чем улеглась в голове услышанная новость. Он налил чашку Женевьеве, себе и задумчиво смотрел, как темнеет вода от чайного пакетика. Пулька из духового ружья, ударившая в стену снаружи, заставила его наконец очнуться.

      Взяв чашки, он прошел в гостиную и опустился на колени перед диваном, затем наклонился к Женевьеве и разбудил ее поцелуем. Она, моргая, посмотрела на него. Щеки у нее раскраснелись.

      – Ты мой дорогой! – сонно проговорила она, принимая чашку. – Кажется, я слышала, телефон звонил.

      – Ты правильно слышала.

      – Кто звонил?

      – Отец.

      – Они с нами все еще разговаривают?

      – Да. Мне нужно съездить к ним.

      – Поедешь? Что-то не так?

      – Пфф, – выдохнул Питер. – Тара вернулась.

      Женевьева секунду смотрела на Питера, словно не знала, кто такая Тара. Она никогда не видела Тару, но много слышала о ней. Потом насмешливо покачала головой, нахмурила брови.

      – Да, – сказал Питер. – Правда вернулась.

      – Кто такая Тара? – спросила Эмбер, их семилетняя дочь.

      – Это невозможно, – сказала Женевьева. – Ты не находишь?

      – Кто такая Тара? – спросила Зои, их старшая дочь.

      – Мне надо ехать.

      – Может, мы все поедем?

      – Незачем ехать всем.

      – Кто такая Тара, черт возьми? – снова спросила Эмбер.

      – Сестра твоего отца.

      – У папы есть сестра? Никогда не знала.

      – Мы никогда о ней не говорим, – объяснил Питер.

      – А почему мы о ней не говорим? – спросила Джози, их младшенькая. – Я говорю о своих сестричках. Все время.

      – Мне пора, – вздохнул Питер. – Бензина в баке достаточно?

      – Папа оставляет нас одних в Рождество? – недовольно спросила Эмбер.

      Женевьева встала с дивана и сморщилась от боли, наступив босой ногой на пластмассовый кубик лего.

      – Он ненадолго, – ответила она дочери, вышла за Питером в прихожую и ждала, пока он не обуется и не наденет куртку.

      – Ненадолго?

      – Да.

      – Обнять меня не хочешь?

      – Хочу. Нет, – сказал Питер. – Не сейчас.

      В стену снаружи снова ударила пулька из духового ружья.

      2

      Чудо не имеет своей противоположности; оно возникает уже как двойственное в своей сути,