Дом, у которого вынули душу. Анна Кутковская

как же, вон – объявление. Не видите или читать не умеете? – махнул толстяк куда-то себе за спину.

      Алекс выглянул в окно и разглядел две таблички: «Парковка только для посетителей клиники» и «20 минут».

      – Мы стояли меньше двадцати минут. И мы уезжаем прямо сейчас, – отрезал Алекс. – Карина, пристегнись.

      – Куда! Думаете, раз на дорогой машине, значит, можно хамить? Да я при исполнении! – с этими словами он положил руку на капот машины. – Никуда не поедете, пока штраф не оплатите!

      – Уберите. Руку. С машины. Пожалуйста, – медленно произнес Алекс.

      – А если не уберу, то что? – с вызовом спросил толстяк, однако гонору в его тоне поубавилось.

      – Сейчас увидишь, – с этими словами мужчина вышел из машины. За его спиной раздалось робкое «Папа, не надо, пожалуйста».

      – И что, бить будешь? – спросил охранник, так и не убрав руку с капота автомобиля.

      – Может, и буду, – с этими словами Алекс сгреб толстяка за шиворот и оттолкнул от машины.

      – Да я тебя… – кинулся охранник на Алекса. Между мужчинами завязалась драка.

      Алекс бил четкими, поставленными еще в юности, ударами. Толстяк хакал и хрипел, но в долгу не оставался. Удары его, пусть и беспорядочные, были весьма болезненные, так как весил он раза в два больше, чем Алекс. Неизвестно, сколько бы длилась драка, если бы их не разняли подоспевшие полицейские.

      – Как всегда не вовремя, – сплюнул Алекс кровавую слюну на землю, забрызгав ботинки одного из удерживающих его полицейских.

      – Полегче мне, – толкнул тот его в спину и повел к стоящему рядом уазику.

      – Куда! – воскликнул Алекс, вспомнив о Карине. – Пустите, у меня дочь в машине!

      – Не переживай, ее тоже заберем, – с этими словами другой полицейский открыл дверь машины и стал уговаривать Карину пойти вместе с ним.

      Девочка вышла из машины, ее трясло мелкой дрожью. Она вырвалась из рук полицейского и кинулась к отцу. Тот, вырвав локоть из цепкой хватки сотрудника МВД, подхватил Карину на руки и прижал к себе.

      В отсыревшем, пропахшем бомжами нутре уазика было достаточно темно, но Алекс видел, что толстяк прижимает к носу какую-то ветошь, а нос у него, судя по всхрюкам, был сломан. Алекс прижимал к себе дочь и шептал ей на ухо всякий вздор, лишь бы успокоить девочку.

      Троицу выгрузили рядом с приземистым серым зданием местного отделения полиции. Внутри, на удивление, оказалось светло и тепло, в воздухе витали ароматы выпечки и кофе.

      – Как вкусно пахнет, – сказала Карина, втянув носом воздух. – Прямо как в маминой любимой кофейне.

      – Боже мой, с ребенком! – воскликнула пробегавшая мимо женщина, по самую шею упакованная в форму. – Пошли со мной, маленькая, хоть чаю попьешь.

      Карина посмотрела на отца и, увидев его кивок, сделала неуверенный шаг в сторону женщины. Та аккуратно взяла ее за руку, одарила Алекса на прощание испепеляющим взглядом и увела девочку в один из кабинетов. Через пару минут из-за приоткрытой двери раздался гомон женских голосов, оханье и звон посуды.

      – Пройдемте, –