Дом, у которого вынули душу. Анна Кутковская

миловался, забыв о ребенке! Ладно, на меня тебе плевать, но родную дочь менять на подстилку!

      – Соня, прекрати, пожалуйста. Я попал в аварию, я не мог приехать раньше.

      – Знаю я твою аварию! Почему не позвонил? Почему не предупредил? Каринка весь вечер только и делала, что бегала к окну – папу ждала. А папа не мог найти времени, чтобы позвонить!

      – Я правда не мог, телефон разбился, – Алекс выложил на стол разбитый телефон – экран отдельно, корпус отдельно. Только сейчас София заметила, что костюм его грязен и порван в нескольких местах, а на подбородке видна ссадина.

      – Мог бы с чужого телефона позвонить, – не желая признавать свою неправоту, продолжила она.

      Алекс тяжело вздохнул, встал и, хромая, направился в ванную комнату.

      – Что, отказалась твоя шлюха цветы брать? Слишком дешевые для нее? – бросила ему в спину София.

      – Этот букет я купил для тебя, – не поворачиваясь ответил он и скрылся в ванной. Через несколько минут из-за закрытой двери раздался шум воды.

      Раньше она могла в любое мгновение зайти к нему в душ и предложить потереть спину. Алекс всегда соглашался, и очень часто такая помощь заканчивалась тем, что она оказывалась под душем рядом с мужем. Теперь же любое его действие напоминало ей о том, как они были счастливы раньше, и эти воспоминания жгли ее память каленым железом. Чтобы хоть как-то избавиться от этой боли, она решила досадить мужу, выбросив букет в мусорное ведро – к пустой бутылке.

      Сделав это, София села на стул и, скрестив руки и положив ногу на ногу, стала дожидаться Алекса. Через несколько минут он вышел из душа, обмотанный полотенцем. Капли воды блестели на его плечах, груди и животе – все еще плоском и рельефном, несмотря на приближающиеся сорок лет. У Софии снова сжалось сердце, но теперь от ненависти к той, другой, потому что теперь это все: и душ, и капли воды, и совместные ночи, – чаще всего принадлежало именно ей, а не Софии.

      Алекс увидел торчащий из мусорного ведра букет, но не сказал ничего, лишь снова вздохнул и еле заметно покачал головой.

      – Что ты опять вздыхаешь? Как ты планируешь извиняться перед Кариной?

      – Мне положен больничный, ближайшие несколько дней я проведу дома. Завтра мы с ней поедем в парк, потом в кино и куда-нибудь еще, куда она пожелает.

      – Только и умеешь, что подарками задаривать, а как воспитывать – так сразу мама. Хорошо же пристроился: ни забот, ни хлопот.

      – София, пожалуйста, не начинай, – взмолился Алекс.

      – А что не начинать? Хочешь сказать, я неправа?

      – Но мы же изначально договорились об этом, тебя все устраивало.

      – Тогда устраивало, а сейчас нет! Ты думаешь, мне приятно все это? Знать, что ты кувыркаешься со своей шлюхой, а потом приезжаешь домой и строишь добренького папочку?

      – Пожалуйста, не кричи, разбудишь Карину.

      – О, посмотрите на него – о дочери в кои-то веки вспомнил!

      – Если хочешь, мы можем развестись хоть завтра, – в голосе Алекса послышался