Пророчество о пчелах. Бернар Вербер

переходящим в восхищение. Он молча смотрит на него, потом громко хохочет.

      – Вот это да! Давненько я не слышал ничего столь же…

      Смехотворного?

      – … поразительного! Так ты говоришь, что оказался в Иерусалиме 1099 года благодаря своей технике регрессивного самогипноза?

      Перед ними остывает обед.

      – Благодаря практике этого умственного упражнения я неплохо натренировался. Это как ныряние под воду, только вместо спуска в жидкую бездну ты преодолеваешь слои своего собственного серого вещества и открываешь дверь своего бессознательного. Или, если прибегнуть к компьютерной метафоре, это сродни поиску в корневой памяти. Там скапливается кэш-память, доступ к которой обеспечивает специальная программа.

      Они наконец принимаются за свой желтый кускус с мергезом – жалким кусочком белой курятины, с двумя переваренными морковками, с противными ломтиками кабачка и с пакетиком острой приправы – так выглядит блюдо, выдаваемое за праздничное.

      – А твоя программа глубоководного погружения – это и есть регрессивный гипноз?

      – Может, есть и другие: шаманский бубен, танец кружащихся дервишей, традиционный перуанский напиток из лианы «аяуаска», галлюциногенные грибы, ЛСД, еще какие-нибудь наркотики… Что мне нравится в регрессивном гипнозе – это отсутствие «отходняка», приступа шизофрении или паранойи. Тебя не рвет, ты ничего не платишь. Перемещение мгновенное, его можно совершить где угодно (главное – спокойствие), риск привыкания отсутствует. Из этого состояния можно моментально выйти, оно никак не влияет на память, разве что поддерживает ее.

      Александр недоверчиво кривится.

      – Говоришь, это доступно любому?

      – Все как всегда: дело движется, когда у тебя есть желание. Занимаясь этим со зрителями, я убедился, что посещать прежние жизни получается только у половины из их числа. У другой половины не получается от страха. Люди задают себе слишком много вопросов, боятся, что у них ничего не выйдет, а все дело в недостаточном расслаблении.

      – А ты?

      – Я принимаю этот странный опыт. Я кидаюсь в воду, и происходит то, что должно произойти. Я просто внимателен к деталям и к своим ощущениям в прошлой жизни.

      Александр все еще полон сомнений. Рене ищет другие аргументы.

      – Это отчасти сродни пари Паскаля. Паскаль предлагает пари, что Бог существует, потому что считает, что с этой уверенностью проще жить. Я предлагаю пари, что у нас были прошлые жизни. Никто никогда не будет твердо уверен, что это существует или не существует. На мой взгляд, те, кто говорит о своей уверенности в прошлых жизнях, так же глупы, как те, кто говорит наоборот. Лучше признать, что ничего не знаешь. Никто ничего не знает.

      – Зачем тогда ты этим занимаешься?

      – Это позволяет мне… шире взирать на жизнь.

      Александр пожимает плечами, лакомясь мергезом.

      – У каждого свои причуды.

      Рене не оставляет попыток его переубедить.

      – Знаете, когда вы попадаете в прошлую жизнь, то первое ваше