Пророчество о пчелах. Бернар Вербер

с ним, высоко воздевая меч.

      Он видит через прорезь в своем забрале тысячи всадников, одетых так же, как он. На их туниках тоже кресты, они тоже размахивают мечами и мчатся галопом.

      Так, все это мои, то есть наши.

      – ГОСПОДИ, СПАСИ! – кричат голоса вокруг него.

      Неподалеку, на зубчатой стене, видны солдаты, одетые по-другому, в тюрбанах, поверх которых нахлобучены островерхие шлемы.

      А это, должны быть, враги.

      Всадники скачут к пролому в крепостной стене. Все происходящее залито слепящим солнцем.

      Он поправляет щит на левом предплечье, не выпуская поводьев; правой рукой он крепко держит рукоять меча, правый рукав слегка задран.

      Я – конный рыцарь, участник штурма какого-то города.

      Вот в какое тело угодил Рене Толедано, вот чьими глазами он видит, вот чьими ушами слышит, вот чьей кожей осязает; но о том, чтобы слиться с его личностью, пока что нет речи. Скорее, он за ней наблюдает, слушает ее, открывает для себя этого незнакомца, которым некогда был.

      – Ааааааа! – голосит кто-то совсем рядом.

      Рене оглядывается и видит корчащегося в доспехах всадника, так невыносима его боль. Из его шлема вылетает пчела. Лошадь бедняги знай несется вперед. Рыцарь сдирает железный шлем и прижимает к глазу руку в перчатке.

      Не иначе, пчела укусила его в голову!

      Но сейчас Рене не до сочувствия, нужно смотреть вперед.

      Передовые всадники сминают защищающих крепость пехотинцев, топчут их копытами своих лошадей. Обороняющиеся умело пробивают копьями железные латы лошадей. Всадники, свешиваясь с коней, орудуют мечами, как серпами, срубая головы пехотинцев, как колосья.

      – ГОСПОДИ, СПАСИ! – дружно орут воины, в рядах которых находится Рене.

      Крестоносцы?

      Первая сотня, доскакавшая до стены, мешает тысячам других, скопившихся теперь вокруг них.

      Рыцарю, в которого вселилось сознание Рене, тоже не удается вступить в бой. Гарцуя на месте, он ждет, пока перед ним откроется путь и он врежется в массу неприятеля.

      – Дайте проехать! Прочь! – кричит он.

      Но другие увлечены атакой и не хотят посторониться.

      – Мессиры, будьте же великодушны! – гневается он. – Пропустите тех, кто скакал за вами, дайте и им место в бою!

      Но товарищи по оружию даже ухом не ведут.

      Что до защитников крепости в островерхих шлемах, то те слишком заняты сдерживанием вражеского натиска, чтобы отвлекаться на его гнев.

      До чего трудно терпеть тем, кого обогнали в атаке и теперь не подпускают к неприятельским порядкам!

      Он успокаивает своего коня, у которого идет ноздрями пена от нетерпения и который месит копытами пыль, потому что тоже огорчен позорным промедлением.

      Кроме звучащих вокруг призывов к божьей помощи, Рене слышит хрип солдат, лишающих друг друга жизни. Между ними завязываются свирепые дуэли.

      Повсюду вокруг него злодействуют смерть и разрушение, царит хаос из зловония, пыли, сверкания клинков, потоков алой крови и душераздирающих воплей.

      – ГОСПОДИ, ПОМОГИ! –