Личный паноптикум. Приключения Руднева. Евгения Якушина

и Белецкий видели мертвым в пропахшем смертью сарае.

      – Ах! – пискнул фамильяр и, драматично всплеснув руками, свалился в обморок.

      Руднев с Белецким оторопело переглянулись.

      – Что здесь происходит? Кто вы, господа? – сердито спросила последняя из рода дельфийских пифий.

      – Мы пришли расследовать ваше убийство, сударыня, – ответил Дмитрий Николаевич и протянул пифии рисунок с мертвой богиней Флорой.

      Мадмуазель Флора плакала навзрыд, уткнувшись лицом в бархатную подушку, время от времени начиная голосить и причитать, как простая баба. Ее верный фамильяр ползал перед ней на коленях, пытаясь заставить выпить какие-то капли, которые дрожащей рукой, постоянно сбиваясь со счета, отмерил в хрустальный бокал.

      – Ваше яснословие! Ну, умоляю вас! Ну, успокойтесь! Примите лекарство! Нельзя же так сердечко-то рвать!

      Отчаявшись уговорить свою госпожу, Иннокентий Федорович сам осушил бокал, передернувшись так, будто хлебнул уксуса.

      – Господа, ну, сделайте же что-нибудь! – взмолился он, простирая руки к Рудневу и Белецкому.

      Дмитрий Николаевич забрал из его руки бокал и с размаха грохнул его об пол. От резкого звука Флора подскочила, и в тот же момент, как она подняла лицо от подушки, Белецкий плеснул в него водой.

      – Что вы делаете?! – взвился Золотцев, однако бесцеремонные действия Белецкого возымели эффект, рыдания и завывания оборвались, а в заплаканных глазах женщины появилось осмысленное выражение.

      – Простите нашу дерзость, сударыня, но вас нужно было привести в чувство, – извинился Руднев, подсаживаясь на диван рядом с Флорой и протягивая ей платок.

      Все еще заикаясь от рыданий, пифия тихо произнесла:

      – Да-да, конечно! Извините меня! Сейчас я возьму себя в руки… Это такой удар! Вы не представляете!

      – Не представляем, – согласился Дмитрий Николаевич. – Мы вообще в полной растерянности и очень надеемся, что вы нам сможете все объяснить.

      Тут в разговор вмешался фамильяр.

      – Что тут объяснять! Вы совершили чудовищную ошибку, господа! Расстроили их яснословие и меня чуть не убили! Я жаловаться на вас буду! В суд!

      – Замолчите, месье Золотцев, – оборвала его пифия. – Вы знаете, что они не ошиблись!

      Из груди Флоры снова вырвалось рыдание.

      – У вас есть сестра-близнец? Так? – встряхнул ее Руднев, опасаясь, что женщина снова ударится в истерику.

      – Да, – закивала головой Флора, с трудом сдерживая слезы. – Да, у меня есть сестра, но я храню это в секрете.

      – Почему?

      – Потому, Дмитрий Николаевич, что она слабоумная… Была…

      Флора снова заплакала, но на этот раз почти беззвучно.

      – Сударыня, расскажите нам, – мягко, но настойчиво попросил Руднев. – Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы найти и призвать к ответу того, кто убил вашу сестру.

      – Да мне и нечего вам рассказать. Мы – я и моя сестра-близнец Агата… Мы родились в Салониках. Наш отец русский морской