Свобода. Арне Даль

содержание определенного протеина, который уже содержится в мужской сперме, возможно, получится временно вызвать индуцированную овуляцию и у человеческих самок, то есть женщин. Но все это пока на стадии исследования. И нужна матка, не загубленная «еще раньше». Когда это произошло, Надя?

      – Прекратите, – тихо произносит Надя, опуская взгляд.

      – Это связано с вашими кошмарами?

      – Вы беспощадны, Рита, дорогая, но это нормально. Я понимаю, так надо. Они мне говорили, что у вас нестандартные методы.

      – Эти «они» мне совсем не нравятся.

      – У вас побывали многие. Такие же, как я.

      – Такие как вы?

      – Я знаю точно. Юлия ходила сюда, в психотерапевтический центр. К вам. Она мне вас и посоветовала.

      – Вы знаете, я не имею права обсуждать других клиентов.

      – Мы с ней вместе приехали в Швецию. Понятно?

      Минутное молчание. Потом спокойный голос Риты Олен:

      – Понятно. Но мне нужно знать чуть больше, Надя. Збиранка?

      Впервые за эту встречу Надя Карлссон смотрит прямо в камеру. Время идет. Потом она кивает, опуская взгляд. Что-то падает к ее ногам, прозрачное, круглое. Лишь когда это нечто касается Надиной коленки, становится ясно, что это слеза.

* * *

      Из-под вязаного свитера Нади вылезают уголки белой рубашки. Теперь Надин взгляд, смотрящий в камеру, изменился – стал увереннее. Слышен голос за кадром:

      – Збиранка?

      – Как вы упрямы, Рита, дорогая.

      – Быть упрямой – это моя работа, Надя. Збиранка – это ведь село?

      – Да, недалеко от Львова. Там прошло мое детство. В Советском Союзе.

      – Счастливое детство?

      – Да, счастливое. Прекрасное, но бедное. Последние годы мы не ходили в школу. Потому что школу закрыли.

      – А когда вы стали старше?

      – Два года я просидела у станка на фабрике. Каждые три секунды могла лишиться руки. Засовываешь гайку, высовываешь руку.

      – Юлия тоже там работала?

      – Вы же не имеете права обсуждать других клиентов?

      – Не улыбайтесь так. Это невежливо.

      – Рита, дорогая, но вы же сами улыбаетесь.

      – Это улыбка другого рода…

      – Нет, Юлия там не работала. Она танцевала.

      – Танцевала?

      – У нас был клуб. Я туда никогда не ходила. Но мы часто встречались, заняться было особо нечем, просто тусовались. Юлия говорила, что существует рай.

      – Рай?

      – Не так далеко. Там все люди богатые, счастливые и свободные. А дома маленькие и красные. И повсюду вода. Чистая, прозрачная, холодная вода, в которой можно купаться.

      – Звучит как прекрасный сон или мечта, Надя.

      – Юлия клялась, что это не сон. Такое место правда существует. Мы сможем заниматься всем, чем захотим. Я хорошо пела, обожала петь, и Юлия сказала, что я смогу стать певицей.

      – Но была одна загвоздка…?

      Надя медленно кивает. Взгляд печальный, но по-прежнему светлый. Мечты так и живут в ней. Наконец она произносит:

      – Для этого надо выйти