Свобода. Арне Даль

просто поражает.

      Наконец Надя опускает глаза и произносит:

      – Нам некуда спешить.

* * *

      Голос произносит:

      – Вы выглядите иначе.

      Надя скользит взглядом по своему телу, от белой майки до джинсовой юбки. Лицо ее озаряется улыбкой.

      – Наконец-то тепло, Рита, дорогая. Лето.

      – Да, это прекрасно. Но я говорила не об одежде.

      Надина улыбка вдруг делается смущенной.

      – Неужели так заметно? – спрашивает она.

      – С виду очень похоже на счастье, Надя. Хотите поговорить об этом?

      – Это так непривычно. Я не осмелюсь обсуждать. Пока. Если рассказать слишком рано, можно все испортить. Нам некуда торопиться.

      – Вы вечно откладываете жизнь на потом, я привыкла. В последние месяцы мы обсуждаем только повседневные проблемы. Но теперь ваше состояние заметно изменилось. Если не хотите обсуждать свое новое счастье – что вполне понятно, – может быть, у вас появились силы поговорить о главных проблемах…?

      Надя хмурится, но улыбка никак не хочет сходить с ее губ.

      – Не знаю, – говорит она.

      – Вам по-прежнему снятся кошмары?

      – От них не так легко избавиться, – говорит Надя. – Я нахожу утешение сразу после, но это не значит, что снов больше нет.

      – Значит, вы спите вместе?

      – Было несколько раз.

      – У вас или у… него?

      – И так, и так. Но я не хочу это обсуждать. Пока не хочу.

      – Возможно, это любовь, Надя, и мне бы очень хотелось, чтобы так оно и было, но даже любовь не обладает достаточной силой, чтобы отогнать впечатления, породившие кошмарные сны.

      – Может быть, я теперь смогу жить и с кошмарами.

      – Или у вас теперь есть силы встретиться с ними лицом к лицу.

      Внезапное молчание. Надя смотрит на свои колени. Может показаться, что это противоборство двух сил, столкновение воли двух людей, но на самом деле это скорее раздумья. Подняв глаза, Надя медленно говорит:

      – То есть вы хотите поговорить о…?

      – Да, я хочу поговорить о свободе, Надя.

      – В следующий раз, Рита, дорогая, обещаю, мы поговорим об этом в следующий раз. Она должна писаться с большой С.

      – С большой С?

      – Да, Свобода.

* * *

      Впервые в кадре видна Рита Олен. Ее фигура мелькает, прежде чем она выключит камеру, чтобы убрать в сумку. Позади нее слышится голос:

      – Подождите, Рита, дорогая!

      Олен отодвигается в сторону, подальше от объектива, и произносит:

      – Час уже прошел, Надя. Увидимся во вторник.

      – Я знаю, что у вас сейчас обед, Рита. – Но есть еще кое-что.

      Слышно, как Олен садится обратно в кресло.

      – Кое-что еще? – переспрашивает она.

      Теперь камера направлена на Надю. Она сидит на стуле в той же одежде, что и до обрыва съемки. Впервые она выглядит смущенной. Потерянной.

      Рита Олен молча ждет.

      Надя открывает рот. И комната наполняется музыкой.

      Не просто музыка. Ангельские звуки, поток волшебных звуков,