Соблазни меня в сумерках. Лиза Клейпас

не меняет. Даже если бы у меня было время, я не могу оставаться здесь! Вы прекрасно знаете, насколько это неприлично.

      – Почти так же, как слоняться по отелю без сопровождения, – согласился он с невозмутимым видом.

      Поппи сердито нахмурилась.

      – Я не слонялась, а пыталась поймать хорька. – Это прозвучало так нелепо, что она покраснела, но продолжила, приняв достойный вид: – Я не виновата, что так вышло. И у меня будут очень серьезные неприятности, если я не вернусь в свой номер как можно скорее. Если я задержусь здесь еще немного, вы можете оказаться замешанным в скандал, который мистер Ратледж вряд ли одобрит.

      – Это точно.

      – В таком случае верните горничную.

      – Слишком поздно. Нам придется подождать, пока она вернется с чаем.

      Поппи испустила раздраженный вздох.

      – Какое утомительное утро. – Бросив взгляд на хорька, она увидела клочья ваты и конского волоса, подброшенные в воздух, и побледнела. – Доджер, что ты наделал!

      – В чем дело? – спросил мужчина, последовав за ней, когда она кинулась к хорьку.

      – Он распотрошил ваше кресло, – отозвалась она несчастным тоном, взяв зверька на руки. – Вернее, кресло мистера Ратледжа. – В роскошной бархатной обивке зияла дыра. – Обещаю вам, мои родные заплатят за ущерб.

      – Все в порядке, – сказал он. – В бюджете отеля есть статья расходов на ремонт мебели.

      Опустившись на корточки – непростая задача для тех, кто одет в корсет и накрахмаленные юбки, – Поппи схватила клочья ваты и попыталась засунуть их назад, под обивку.

      – Если нужно, я представлю вам письменное объяснение того, как это случилось.

      – А как насчет вашей репутации? – поинтересовался незнакомец, взяв ее за плечи и заставив выпрямиться.

      – Моя репутация ничто по сравнению с необходимостью зарабатывать на жизнь. Вас могут уволить. Наверняка у вас есть семья – жена и дети, которых вы содержите. Позор я как-нибудь переживу, а вы можете остаться без работы.

      – Вы очень добры, – сказал он, забрав хорька из ее рук и посадив в изуродованное кресло. – Но у меня нет семьи. И меня не могут уволить.

      – Доджер, – встревожилась Поппи, когда в воздух снова полетели клочья ваты. Хорек явно наслаждался собой.

      – Кресло уже испорчено. Пусть развлекается.

      Поппи не могла не поразиться легкости, с которой он отнесся к порче дорогого предмета мебели.

      – Вы, – заметила она, – не похожи на других управляющих.

      – А вы не похожи на других молодых женщин.

      Это замечание вызвало у нее кривую улыбку.

      – Мне это говорили.

      Небо за окном приобрело свинцовый оттенок. Пошел дождь, поливая мощенную камнем мостовую и прибивая к земле едкую пыль, поднятую проезжающими экипажами.

      Поппи подошла к окну, встала так, чтобы ее не видели с улицы, и принялась смотреть на прохожих. Некоторые бросились врассыпную, некоторые раскрыли зонтики и продолжили путь.

      На обочинах теснились уличные торговцы, зазывавшие покупателей нетерпеливыми криками.