Соблазни меня в сумерках. Лиза Клейпас

Упитанное тельце зверька расслабилось у нее на руках. Как и следовало ожидать, письмо исчезло. – Доджер, мерзкий воришка, где оно? Что ты с ним сделал?

      – Что вы ищете?

      – Письмо, – натянуто отозвалась Поппи. – Доджер украл его и притащил сюда… Оно должно быть где-нибудь здесь.

      – Никуда оно не денется.

      – Но это важное письмо.

      – Очевидно, иначе вы бы не пустились во все тяжкие, чтобы вернуть его. Пойдемте.

      Поппи неохотно согласилась, позволив ему взять ее за локоть.

      – Куда мы идем?

      Ответа не последовало.

      – Я предпочла бы, чтобы никто не знал об этом происшествии, – сказала Поппи.

      – Не сомневаюсь.

      – Могу я рассчитывать на вашу скромность, сэр? Я должна избежать скандала любой ценой.

      – Молодой женщине, которая хочет избежать скандала, следует оставаться в своем номере, – резонно заметил он.

      – Я бы с удовольствием оставалась в своем номере, – возразила Поппи. – Мне пришлось выйти исключительно из-за Доджера. Я должна вернуть письмо. И я уверена, что мои родные охотно компенсируют доставленное вам беспокойство…

      – Помолчите.

      Он без труда находил путь в полутемном коридоре, придерживая Поппи за локоть деликатной, но неумолимой рукой. Они двинулись не к кабинету мистера Бримбли, а в противоположном направлении, и шли, казалось, бесконечно долго.

      Наконец незнакомец остановился перед дверью в стене и толкнул ее.

      – Входите.

      Поппи нерешительно проследовала в ярко освещенную комнату с окнами во всю стену, выходившими на улицу. Половину свободного пространства занимал массивный письменный стол из резного дуба, вдоль стен высились книжные полки. В воздухе висела знакомая смесь запахов – свечного воска, пергамента, чернил и книжной пыли. Так пахло в кабинете ее отца.

      Поппи повернулась к незнакомцу, который вошел следом за ней и закрыл потайную дверь.

      Трудно было определить его возраст. Он выглядел на тридцать с небольшим, но в нем чувствовалась искушенность, словно он достаточно повидал в своей жизни, чтобы перестать удивляться. У него были густые, коротко подстриженные, черные как смоль волосы и светлая кожа, на фоне которой резко выделялись темные дуги бровей. И он был красив, как Люцифер: с высоким лбом, прямым носом и выразительным ртом. Упрямая челюсть, завершавшая черты, придавала ему вид человека, который относится ко всему – включая самого себя – слишком серьезно.

      Поппи почувствовала, что краснеет, глядя в его зеленые глаза с темными ободками вокруг зрачков и густыми черными ресницами. Его взгляд, казалось, вбирал ее внутрь, оценивая каждую черточку. Под его глазами виднелись тени, но они нисколько не портили его мужественную красоту.

      Любой джентльмен на его месте произнес бы что-нибудь любезное, успокаивающее, но незнакомец молчал.

      Почему он так смотрит на нее? Кто он и по какому праву хозяйничает в отеле?

      Придется ей что-нибудь сказать, чтобы разрядить обстановку.

      – Здесь