Багатур. Валерий Петрович Большаков

дроги, запряжённые парой могучих волов. На дрогах пошатывалась в неустойчивом равновесии целая гора сена.

      Перекрестившись, Лысун взгромоздился на козлы, стегнул бичом, страгивая с места ленивых животин, и дроги покатились к воротам. Остальные бойцы из Олегова десятка выстроились в ряд и начали обстрел вражеских позиций. Они никому не позволяли высунуться над частоколом, чуть кто покажется – тут же слали стрелу. Кому‑то из защитников Киева повезло – успели пригнуться, а кому‑то и нет – пустили им стрелу в глаз, как той самой белке.

      Войско Ярослава Всеволодовича притихло, с интересом наблюдая за потехой. Дружинники‑дворяне не верили, что какие‑то новики способны на подвиги воинские, и готовились потихоньку к приступу, исподволь наблюдая за «бельчатниками», подшучивая и пересмеиваясь.

      Меж тем Олфоромей Лысун загнал дроги под самые ворота. Повинуясь жесту десятника, двое новиков – Олекса Вышатич и Ратша Гюрятич – подбежали на подмогу. Поднапряглись, втроём опрокинули кучу соломы, да бегом отвели дроги – в тыл.

      Сухов швырнул факел. Сено задымилось, погнав белые, плотные клубы, и вспыхнуло. Яркое пламя заревело, вздымаясь выше острога, а когда солома опала грудой раскалённой трухи, гул и треск огня лишь усилился – горели ворота. Сухие брусья лопались, брызгая смолой и нагоняя такой жар, что снег стремительно отступал от ворот, протаивая кругом до парящей земли.

      – Ну, дела… – выдохнул Олфоромей, зачарованно следя за прогоравшими воротинами. – Эхма!..

      Олег хлопнул его по широкому плечу.

      – Готовься! – сказал он. – Запрягай, как я сказал.

      – Задом наперёд?

      – Ну!

      Лысун с Ратшей сноровисто перепрягли волов, поставив тех мордами к телеге.

      Городовые полки уже не подсмеивались – на их глазах «бельчатники» ковали победу. Новгородцы, новоторжане, переяславцы настороженно наблюдали за действиями Олегова десятка, а «бельчатники» словно стряхнули с себя былую неуклюжесть, обрели уверенность, задвигались быстро и чётко, без суеты.

      – Давай! – рявкнул Олег, углядев, что ворота достаточно прогорели, и махнул рукой.

      Олфоромей как пошёл стегать волов, как те замычали, как заработали ногами бешено, разгоняя пустые, грохотавшие дроги перед собою, как те врезались в обуглившиеся створки! Ворота не рухнули, но отворились с грохотом, разламываясь и поднимая тучу искр.

      Олег первым ворвался в Киев, за ним, издавая восторженные вопли, рванули его новики.

      – Ура‑а! – заорал Пончик.

      Невеликое число осаждённых мигом оставило стены, удирая по кривым подольским улицам, скача по огородам, перепрыгивая через плетни… Победа!

      – Стой! – заорал Сухов, придерживая разгорячившийся десяток. – Подождём отстающих.

      Возбуждённые новики сгрудились вокруг своего десятника, довольно похохатывая. Уделали они‑таки заносчивых сальников из Переяславля! Утёрли носы дворянам!

      А ополченцы повалили в догорающие ворота, сотня за сотней, полк за полком, с удивлением и неверием поглядывая