Багатур. Валерий Петрович Большаков

говорить, если Балдуин тем же богатеньким венецианцам заложил собственного сына Филиппа!

      Гийом выпил подряд две чарки вина, взгляд его помутнел, а речь стала бессвязной.

      Олег с Пончиком переглянулись, кивнули и покинули заведение.

      На свежем воздухе хмель малость выветрился. Веяло теплынью, так что Сухов решил остаться как был – в рыцарских латах. Отвязав своего чалого, Олег приторочил к седлу вьючок с шубой и вскочил в седло. Пыхтя, Пончик взобрался на своего гнедого.

      – Была империя и не стало… – пробормотал он, всё ещё находясь под впечатлением рассказа барона.

      – Знаешь, какая мне мысль в голову пришла? – обратился к нему Сухов.

      – Не знаю. Угу…

      – Мы тут пока чужие, не обвыклись ещё. Что, если я князю представлюсь странствующим рыцарем?

      – А что? – обдумал идею Пончик. – Не так уж и глупо. Угу…

      – Пойдёшь в оруженосцы?

      – Как Санчо Панса? – подозрительно спросил Шурик. – Намекаешь на мой излишний вес?

      – Да Бог с тобою! Намекаю, что к рыцарской службе ты не годен.

      – А к чему годен? – пробурчал протоспафарий. – В смысле, что я должен буду делать?

      – Повсюду таскаться за мною и оказывать первую медицинскую помощь.

      – Ну, это я умею! – повеселел Пончик.

      Беседуя на темы будущего возвышения, друзья направились к городским воротам. По дороге их обогнала компания «чёрных клобуков» – трое степняков сопровождали четвёртого. Этот четвёртый сразу не понравился Олегу. Во‑первых, не похож он был на торка или печенега – тех легко было спутать с русским человеком, а этот выглядел чужаком даже для половцев – лицо плоское и тёмное, цвета седельной кожи, глаза совершенно косые, усы длинные свисают, а борода «лопаткой» подстрижена. Во‑вторых, держал себя плосколицый до того надменно, что поневоле вызывал раздражение.

      Вперив тяжёлый взгляд в Олега, плосколицый словно ожидал угодливого поклона. Не дождался и спросил властно, не тая угрозы:

      – Что уставился, орос?

      – Тебя не спросил, – ответил Сухов с лёгким пренебрежением.

      Глаза чужака полыхнули бешенством, скрюченные пальцы метнулись к сабле в роскошных ножнах, но Олег уже поглаживал рукоять меча.

      – Гуляй! – процедил он, страстно надеясь сойтись в поединке с этим неприятным степняком. Но удовлетворения Сухов так и не получил.

      По лицу чужеземца пробежала судорога, на лбу выступили капли пота. Чудовищным усилием совладав с собой, он повернулся в седле, «сохраняя лицо».

      – Хуррагш!37 – прорычал чужак.

      Повелительный взмах рукой – и все четверо порысили к воротам.

      – Он на монгола похож, – неуверенно произнёс Александр и протянул, расширяя глаза: – Слу‑ушай… А может, уже монголо‑татарское иго наступило?!

      – Может, – согласился Олег.

      Вдохновившись, Шурик с жаром предположил:

      – А этот, с плоской мордой, шпион из Орды! Круто?!

      Сухов

37

Хуррагш!  – «Вперёд!» (монг.) Надо полагать, именно от этого древнего монгольского клича произошло русское «Ура!»