Человек с двойным дном. Владимир Васильевич Гриньков

был наготове.

      – Уроженец … города … Москвы, – зачитал он следующую фразу из текста листовки, которую держал в руках. – Совпадает?

      И снова требовательно посмотрел на собеседника. Деморализованный продемонстрированным ему необыкновенным фокусом «Геннадий» непроизвольно кивнул в ответ.

      – Разыскивается, – прочитал капитан.

      « Геннадий» воззрился недоумевающе.

      – За совершение, – продолжал капитан.

      «Геннадий» растерянно захлопал глазами, вдруг догадавшись, что он где-то маху дал.

      – Убийства, – с выражением поставил жирную точку капитан.

      Поднял голову. Ни жалости в его взгляде не угадывалось, ни участия. Пощады от него не жди.

      – К-какого убийства?! – ужаснулся «Геннадий».

      – Тихо сиди! – повелительно произнёс лейтенант и накрыл ладонью лежащий на столе милицейский «макаров».

      – Подруга твоя – где? – мгновенно подключился капитан.

      «Геннадий» растерянно хлопал глазами.

      – Вы шутки шутите? – наконец, дозрел он. – Вы кто такие? Чего нужно?

      – Ты – Корнышев?

      – Ну, да!

      – Чем можешь подтвердить?

      – Я, в принципе, ничем. Если только моё начальство …

      – Начальство далеко! – оборвал капитан. – Подруга твоя может подтвердить?

      Ну что она подтвердит? Сама не в курсе. Но никаких других вариантов у «Геннадия» в этот момент не было, и он на всякий случай кивнул. Ловушка захлопнулась.

      – Так где её искать? – быстро спросил капитан.

      – В район она поедет.

      – Зачем?

      – Звонить.

      – Кому? Своим?

      – Так точно.

      – Зачем? Помощи просить?

      – Ага.

      – А кто это – свои?

      – Ну, начальство, – ответил неопределённо Геннадий.

      – Ладно, разберёмся. Сюда иди, – поманил капитан лейтенанта за собой.

      Вышли в коридор. Капитан встал так, чтобы видеть задержанного. Заговорил, понизив голос до шёпота:

      – Садись в машину, дуй по дороге в сторону района. Баба эта попутку будет ловить, если я всё правильно понял. Бери её и привози сюда. Может, она тоже при делах, с ним заодно. Давай, шевелись, а я этого буду раскручивать. Пока он не пришёл в себя.

      ***

      Здесь не было уличных фонарей, и свой путь Клава прокладывала наугад. Сначала ей приходилось нелегко, и однажды она едва не упала, но когда вышла на асфальт шоссе, воспрянула духом. Она не сразу сориентировалась, в какую сторону ей идти, побрела в надежде кого-нибудь увидеть, но село будто вымерло. Ни в одном из домов, мимо которых она проходила, не угадывалось ни огонька.

      Потом она увидела колодец. Кажется, тот самый, рядом с которым они с Геннадием так некстати остановились. Значит, в правильном направлении идёт. И едва Клава об этом подумала, как увидела людей. Едва различимые в темноте, они сидели на лавочке у дома. Два силуэта. Клава поостереглась в ночи подходить к ним близко, спросила, не сходя с дороги:

      – Скажите, пожалуйста, райцентр – в той стороне?

      Один человек