Человек с двойным дном. Владимир Васильевич Гриньков

до недавних пор в спящем состоянии программа. Ещё несколько минут ушло на уточнение информации о том, кем и откуда был сделан запрос.

      Ошибка исключается.

      Вяткин Геннадий Сергеевич, а на самом деле майор ФСБ Корнышев Святослав Геннадьевич, бесследно исчезнувший несколько лет назад, внезапно обнаружился, будучи задержанным за драку в далёком селе.

      Группа захвата выехала уже через тридцать минут. Пять человек в медицинской униформе на двух микроавтобусах с надписью «Реанимация». Едва выбрались из Москвы, набрали скорость и помчались по пустынной дороге, разгоняя ночную тьму вспышками мигалок.

      Старший, которого все знали как Якута, плосколицый, с характерным разрезом глаз человек, вслух водителя не подгонял, но на часы поглядывал частенько.

      Им надо успеть до рассвета. Обязательно успеть до рассвета.

      ***

      – Может быть, всё ещё обойдется, – сказал Геннадий. – И утром нас отпустят.

      Он сильно нервничал и уже не мог этого скрывать. Посмотрел в глаза Клаве. Она его расшифровала, кажется. Словно догадалась о том, что за её спутником-сожителем тянется какой-то шлейф.

      Не надо с ней темнить, понял он. Клава – его единственная надежда, может быть.

      – Не удивляйся тому, что я тебе сейчас скажу, – произнёс Геннадий, понижая голос до едва различимого шёпота. – Ни в коем случае не говори этим …

      Указал рукой на стену, за которой в эту ночь поневоле бодрствовали милиционеры.

      – И вообще никому. В общем, я, похоже, влип. Ты меня ни о чём не расспрашивай, а только слушай и запоминай. Договорились?

      – Да! – с готовностью отозвалась Клава, словно давно уже ждала откровенного разговора.

      – Меня зовут не Гена. И никакой я не Вяткин. Запомни: Корнышев Святослав Геннадьевич! Повтори!

      – Корнышев Святослав Геннадьевич.

      – Так! – удовлетворённо кивнул «Геннадий». – Я дам тебе визитку одного человека. Там телефонный номер. Как думаешь, тут где-нибудь есть телефон?

      – Есть. У милиционеров.

      – Шутишь?

      – А где ещё? В почтовом отделении? Надо ждать утра.

      – Чёрт! – прошипел «Геннадий». – Чёрт- чёрт-чёрт!!!

      – Гена!.. Или ты Слава? – мягко произнесла Клава.

      – Называй меня Геной!

      – Хорошо. Надо бежать, Гена.

      – Да нельзя нам бежать! Пока я у них, ещё можно надеяться, что всё обойдётся. А если я дам деру – тогда погоня и ментовские разборки по полной программе!

      – Убегу одна я, – сказала Клава спокойно, как говорят о делах хорошо продуманных. – Причём обставим всё так, будто мы с тобой поссорились. Они ведь скоро обнаружат, что я пропала. Сам говоришь: всю ночь будут наведываться, проверять. Объяснишь: закапризничала баба, психанула, сиганула в окно, и неизвестно, где искать. А они искать меня не будут, Ген. Ну, куда я денусь в этой глуши? Рассветёт, мол, найдём. Они тебя будут сторожить. Их ведь только двое.

      – Ну, а ты-то что? – нервничал «Геннадий» – Ты – куда? В Красный?

      – Ну, какие машины в Красном ночью? – сохраняла