Человек с двойным дном. Владимир Васильевич Гриньков

на лицо, но и на некоторые участки тела Корнышева. Поэтому Корнышеву, прежде чем он лёг на импровизированный операционный стол, для начала предложили раздеться.

      Он подчинился, и вскоре остался в одних трусах. Хирург с сомнением посмотрел на последнюю деталь корнышевского туалета.

      – Здесь делать ничего не надо, – сказал Корнышев. – Место деликатное.

      Он стрелял взглядом в молоденькую медсестру, словно прикидывал, куда эту мышку можно пригласить сегодня вечером.

      Но его отвлёк своим вопросом анестезиолог:

      – Под наркозом когда-нибудь были?

      – В детстве, – сообщил Корнышев. – Когда мне удаляли аппендицит.

      – Проблемы были?

      – С аппендицитом? – уточнил Корнышев.

      – Нет, с наркозом.

      – С наркозом – не было.

      – Это хорошо. Вот здесь ложитесь. Вам так удобно?

      – Удобно, – сказал Корнышев.

      У него ещё оставалась минута или две до того, как ему дадут наркоз.

      – Меня сейчас подпортят, к сожалению, – сообщил Корнышев медсестре. – И я буду выглядеть немножко не гламурно. Но я здоров. Хроническими заболеваниями не страдаю. Холост.

      – У тебя жена-красавица, – напомнил присматривающий за происходящим Потапов.

      – Ах, да, через несколько дней я увижу свою жену. Увижу впервые в жизни, заметьте. У нас так полагается: получаешь новое лицо и одновременно – новую жену. Но это временно. Потом лицо обещают сделать прежнее и ещё я снова буду холост. Так вы как?

      – Я на работе не знакомлюсь, – ответила медсестра.

      – Часто пристают? – понимающе произнёс Корнышев.

      – Да постоянно! – огрызнулась медсестра. – Порой кажется, что все вы один и тот же человек!

      – Наркоз! – скомандовал хирург. – Теряем время!

      ***

      Сначала Корнышев вынырнул из небытия и вновь обрёл способность видеть-слышать-думать. И он понял, что всё уже позади. Потом на него накатила боль. Но долго страдать ему не пришлось. Хирург, который всё это время оставался рядом, под присмотром Потапова дал Корнышеву болеутоляющее, по ходу дела озвучивая собственные действия:

      – Анальгетиками снимаем боль. А можно ещё кетанов давать или кеторол. Я вот тут захватил на всякий случай.

      И он собственноручно показал лекарства.

      Словно боялся, что его могут в чём-то заподозрить, и всячески демонстрировал лояльность.

      – Сегодня к вечеру он уже будет на ногах, – сказал хирург. – У нас, по моему опыту, даже в сложных случаях госпитализация – не более трёх дней. А вообще стараемся пациентов в тот же день отпускать.

      Потапов с сомнением посмотрел на Корнышева. Хирург перехватил тот взгляд и пояснил:

      – Само заживление, конечно, будет длиться много дольше. Там три фазы. Первая – воспалительная, – нервно развёл руками, будто извиняясь. Ё – Это

      примерно неделя. Реакция живого организма на вторжение, тут ничего не попишешь. Потом на протяжении месяца – вторая фаза, так называемая профилеративная. Капиллярчики новые формируются и,