Человек с двойным дном. Владимир Васильевич Гриньков

принимая вид художника, ожидающего первых оценок своего нового творения от неблагодарной и капризной публики. Так получилось, что Захаров сидел за столом, а Потапов, Нырков и старлей оказались у него за спиной, и потому все они видели изображение на экране, а сидевший напротив Захарова Корнышев экрана не видел, а видел только лица зрителей, но и этого оказалось достаточно. Лица вытянулись. Это был шок, которого не смогли скрыть. Таращились в экран, будто не могли поверить своим глазам. Потом Захаров поднял голову и их с Корнышевым взгляды встретились.

      – И что? – спросил Захаров, не поворачиваясь к хирургу. – Это он таким будет?

      И Потапов с Нырковым тоже смотрели на Корнышева.

      – Мне обрисовали характер предполагаемых повреждений, и я вам демонстрирую, как должен выглядеть человек, попавший в подобные обстоятельства, – сухо произнёс хирург.

      Публика не обманула ожиданий творца и оказалась дурой. Не оценила проделанной работы.

      – А мне можно взглянуть? – осведомился Корнышев.

      Захаров медлил.

      – По сути, всё верно, – вдруг сказал Нырков. – У нас в исходных данных – что? Что Корнышев сильно пострадал. Чтобы его сожительница поверила сразу и безоговорочно. Если полумерами обойтись – она раскусит. А вот такое, – показал на экран, – самое оно.

      Корнышев ждал. Захаров развернул, наконец, к нему экран. На экране был Корнышев. Обычное лицо. Ничего шокирующего. Но в следующее мгновение компьютерная программа запустила процесс изменений, шаг за шагом демонстрируя, что будет происходить с Корнышевым. На лице вдруг проступили свежие следы ожогов и почти сразу они покрылись струпьями, затем появились надрезы, эти надрезы тут же стянулись нитками. Лицо меняло форму и цвет. Оно будто поплыло и приобрело красно-синий оттенок. Это был Корнышев. Но уже как бы после операции. Узнать его было не просто. Человек на экране был похож на чудом выжившую после страшной автокатастрофы жертву. Лицо в струпьях и порезах, в которых можно было угадать истекающую кровью плоть. Нездоровая опухлость, превращающая Корнышева в сизолицего бомжа. Нарочито грубо изображённые швы.

      На Корнышева, пока еще не изувеченного и вполне себе симпатичного, присутствующие смотрели с состраданием. Ему под этими взглядами стало нестерпимо плохо. Угадавший его состояние Захаров вкрадчиво произнёс:

      – Это только на время, Слава. Потом мы всё вернем. Сделаем, как было прежде.

      Поскольку он видел, что Корнышев ему не верит и практически его не слышит, генерал поспешил призвать на помощь хирурга:

      – Мы ведь потом сможем всё восстановить?

      – Практически полностью, на девяносто девять процентов! – с готовностью отозвался хирург. – Да и бояться этого не надо, – затараторил он. – Делать будем под наркозом. Заснул, поспал, проснулся – новое лицо. Женщины себе подтяжки делают каждый год – и ничего! И потом – это совершенно безопасно. Затрагиваются только поверхностные ткани, а не внутренние органы …

      Корнышев поднял глаза