Возвращение в Прованс. Фиона Макинтош

не помешает представиться.

      – Это еще зачем?

      – Чтобы я мог назвать твое имя полицейским, когда они приедут выяснять, чьи мозги размазаны внизу по скалам.

      – Заткнись! – испуганно воскликнул незнакомец.

      Люк скорчил презрительную гримасу и замахал руками, осторожно приближаясь к мужчине.

      – Ну, попробуй меня заткнуть! – предложил он.

      – Тебя заткнешь, ты вон какой здоровый.

      – А ты еще и калека, – заметил Люк, кивая на трость.

      – Сволочь! – выкрикнул мужчина.

      – Ага, сволочь. Французская сволочь, если на то пошло, – издевательски уточнил Люк.

      – Я так и знал, что ты иностранец.

      – Неужели? А что, англичанин бы прошел мимо? Из вежливости?

      – Да!

      – Ошибаешься, не из вежливости, а потому, что струсил бы и решил не вмешиваться. Все вы трусы, – язвительно произнес Люк и незаметно сделал еще один шаг к мужчине.

      – Трусы, говоришь? – разгневанно переспросил незнакомец. – Мы фашистам ключи от Лондона не вручали.

      Это вы, лягушатники, с распахнутыми объятьями встретили Гитлера, а потом сидели и ждали, пока англичане вас спасут.

      Люк, не обращая внимания на оскорбление, внезапно опустился на землю, будто в изнеможении. Он вздохнул и полез в карман за сигаретами. Сам он не курил, но, на всякий случай, носил пачку с собой – так было легче общаться.

      – Закурим?

      Незнакомец неуверенно кивнул. Люк бросил ему пачку и коробок спичек, одновременно придвинувшись чуть поближе. Мужчина медленно затянулся, дрожа от холода, и произнес:

      – Меня зовут Эдди. Ну, Эдвард.

      – Почему?

      – Потому что так мама назвала, – удивленно пояснил Эдди.

      – Нет, почему ты решил покончить с жизнью? – улыбнулся Люк.

      Эдди ошарашенно взглянул на собеседника и промолчал.

      – Ну, ты же собирался? – уточнил Люк, старательно упирая на прошедшее время.

      Эдди кивнул и снова затянулся сигаретой.

      – Понимаешь, жена и сын погибли во время бомбежки. Мы жили в Ист-Энде, Вера служила секретаршей в военном ведомстве. Очень ответственная была, моя Вера, ни дня не пропускала. Теща с нами жила, за внуком присматривала. Мы его Гарольдом назвали, в честь моего отца, который погиб на фронте в Первую мировую.

      Люк вздрогнул, услышав имя сына. Запахи моря внезапно стали едкими и раздражительными, дымок сигареты завонял мерзкой горечью.

      – У Веры был выходной, – задумчиво продолжил Эдди, не замечая напряженного взгляда Люка. – Сосед рассказывал, что они всей семьей в зоопарк собирались, но Гарри приболел, и они остались дома… И погибли. Все трое. Прямое попадание. Соседская семья тоже… – Эдди безрадостно рассмеялся. – А меня на фронте ранило, вот, нога теперь ни к черту. – Он схватил трость и с силой швырнул ее с обрыва. Трость гулко ударилась о валуны на берегу. – Я как домой вернулся, места себе не находил,