Китти. Уильям Сомерсет Моэм

Ей казалось, что он упадет в обморок.

      – Нет, кажется, в обычное время.

      Она не узнавала его голоса. Он старался говорить громко и непринужденно, но голос был неестественный. Ей хотелось знать, видит ли он, как она вся дрожит. Только сильным напряжением воли она удерживала готовый вырваться крик.

      Он опустил глаза.

      – Пойду одеваться.

      Он вышел из комнаты. Она была так потрясена, что в течение нескольких минут не была в состоянии встать; наконец, с трудом поднялась на ноги. Как после тяжкой болезни ноги еле держали ее.

      Опираясь на стулья и столы, она выбралась на веранду и, держась одной рукой за стенку, прошла в свою комнату.

      Когда она, переодевшись, вернулась в будуар, – они только при гостях пользовались гостиной, – он стоял у стола и рассматривал картинки в «Скэтче». Ей надо было сделать усилие, чтобы войти в комнату.

      – Не спустимся ли мы в столовую? Обед готов.

      – Я тебя задержала?

      Ужасно было то, что губы у нее продолжали дрожать.

      Когда он, наконец, заговорит?

      Они на минуту молча присели. Он, наконец, что- то произнес, что-то самое обыденное, зловеще прозвучавшее в ее ушах.

      – Пароход «Экспресс» не пришел сегодня. Не задержала ли его буря? – сказал он.

      – Он должен был прийти сегодня?

      – Да.

      Она взглянула на него и видела, что его глаза устремлены на тарелку. Он опять заговорил о каких-то пустяках, о предстоявшем теннисном состязании, и говорил долго. Голос у него вообще был приятный, с разнообразными модуляциями в тонах; теперь он звучал однообразно, в нем не было никаких оттенков.

      Голос звучал неестественно, точно он говорил откуда-то очень издалека. И все время глаза его смотрели то на тарелку, то на стол, то на какую- нибудь картинку, висевшую на стене; ни разу его глаза не встретились с ее глазами. Она поняла, что ему невыносимо смотреть на нее.

      – Пойдем наверх? – спросил он, когда обед кончился.

      – Если хочешь.

      Она встала, и он отворил дверь, чтобы пропустить ее. Когда она проходила мимо него, он опустил глаза. По приходе в будуар, он опять взялся за иллюстрированный журнал.

      – Это новый «Скэтч»? Я, кажется, его не видел.

      – Не знаю, не обратила внимания.

      Этот журнал лежал на столе уже более двух недель, и она знала, что он его много раз рассматривал. Он сел и принялся опять за журнал. Она снова легла на диван и взяла книгу. Обыкновенно по вечерам, когда они были одни, они играли в карты или раскладывали пасьянс. Он сидел в удобной позе, в кресле и, казалось, погрузился в рассматривание картинок. Страниц он не перелистывал. Она попробовала читать, но разобрать ничего не могла.

      Буквы прыгали перед глазами. Голова у нее сильно болела.

      «Когда, наконец, он заговорит?»

      Целый час они просидели в полном молчании. Она перестала притворяться, что читает, уронила книгу на колени и устремила взгляд в пространство. Она боялась произвести малейший звук, малейший жест. Он неподвижно сидел в той же спокойной