Китти. Уильям Сомерсет Моэм

и ее забавляла тихая улыбка, с которой он терпел ее шутки. Он был обрадован и удивлен. Скоро он сделается похожим на обыкновенного смертного, – думала она. Теперь, когда она узнала, что такое страсть, ее развлекало играть ею, подобно тому, как музыкант, играющий на арфе, любит перебирать струны своего инструмента. Она смеялась, когда он конфузился и лицо его принимало удивленное, растерянное выражение. Когда Чарли сделался ее любовником, отношения между нею и Вальтером стали ей казаться до невероятия нелепыми. Без смеха она почти не могла на него смотреть. Он был такой важный, серьезный, сдержанный. Она была слишком счастлива, чтобы относиться недоброжелательно к нему. Если бы не он, она никогда не познакомилась бы с Чарли.

      Она колебалась некоторое время, прежде чем решиться на последний окончательный шаг, не потому, чтобы она не хотела уступить его страсти, – любила она его так же сильно, как и он ее, – но ее стесняли принципы, привитые воспитанием, все строгие условности ее прежней жизни. Финал произошел неожиданно для них обоих; ни один из них его не предвидел в тот момент, и она была изумлена, что после этого она не стала чувствовать себя иною, чем до того. Она осталась той же Китти, что и прежде. Она предполагала, что в ней произойдет какая-то фантастическая перемена, – не отдавала себе отчета какая, – и что она будет чувствовать себя другим человеком. Взглянув случайно в зеркало, она была поражена, ибо увидела в нем лицо той же женщины, что смотрела в него и вчера.

      – Ты очень на меня сердишься? – спросил он ее.

      – Я тебя обожаю, – прошептала она.

      – Не кажется ли тебе, что было безрассудно с твоей стороны потерять столько времени?

      11

      Очевидно, еще нельзя было быть уверенным, что Вальтеру все известно. Если он не знает, то лучше оставить его в неведении; а если знает, то, в конце концов, это для всех лучше. Вначале она довольствовалась, хоть ей это и не совсем нравилось, тем, что украдкой виделась с Чарли; но с течением времени страсть ее усилилась, и ее раздражали препятствия, которые мешали им всегда быть вместе, никогда не расставаться.

      Сколько раз говорил он ей, что проклинает положение, принуждающее его к скрытности, проклинает узы, связывающие его, связывающие ее. Было бы чудно хорошо, если бы они оба были свободны! Никто, конечно, от этого не страдал бы. Она знала отношения между ним и его женой. То была холодная женщина, любви между ними уже многие годы не было. Их удерживала вместе только сила привычки, условности жизни и дети – конечно, дети. Чарли было легче освободиться, чем ей, потому что Вальтер любил ее. Но ведь он погружен в свою ученую работу; для мужчин всегда есть клуб; конечно, сразу это его сильно взволнует, но он успокоится. Почему бы ему вновь не жениться? Чарли говорил ей, что не понимает, как она могла принести себя в жертву- и выйти замуж за Вальтера Фэйн.

      С улыбкой недоумения она вспоминала, как испугалась при мысли, что Вальтер их поймал. Пугаться было нечего.

      Конечно, было очень страшно видеть, как ручка двери тихо двигалась. Теперь они сознавали, что именно