За каменной стеной. Мила Дрим

в магазинах сантехники.

      – Я её не выгнала, а попросила уйти, – собираюсь с силами, – и тебе тоже стоит уйти, Мансур.

      – Это почему? – делает шаг в мою сторону. – Мы же родня, в конце концов. Да и ребенок не чужой для нас.

      – Твоя мать думает по-другому. Хотя это сейчас уже не важно.

      – Как не важно? – Мансур изучает меня сальным взглядом. К горлу подкатывает тошнота. – Чей я тоже не чужой. Мог бы помочь.

      – Догадываюсь какую помощь ты собираешься предложить. Спасибо, не нужно.

      Стою на месте, хотя мне очень хочется спрятаться подальше от черных глаз Мансура.

      – Мансур, иди, – вмешивается в разговор мама.

      Он широко улыбается:

      – А вы не гоните меня, Гульнара. Подумайте, в каком положении находится ваша дочь. Не девочка уже, да еще беременная. Кому она нужна с таким довеском?

      Я прерывисто вздыхаю. Хоть Мансур не тот человек, к мнению которого я прислушиваюсь, однако его слова больно задевают меня.

      – Так что не спешите отказываться от моей помощи, – продолжает Мансур. – Может, снова придётся породниться.

      – Ни за что, – яростно выдыхаю и еще сильнее обнимаю свой животик.

      Мансур окидывает меня удивленным взглядом.

      Что, гад, не ожидал такого решительного ответа? Привык, что я молчу, глаза в пол, и позволяю крутить собой?

      Увы, моего триумфа хватает ненадолго, потому что в следующий момент Мансур злобно усмехается и выдает:

      – Откуда столько бравады, Диляра? Посмотрим, как ты запоешь, когда я подключу юристов. Ты, наверное, еще не в курсе, что вы по уши в долгах. Часть документов оформлялись на тебя. Кредитов набрано немало, да вот только никто их не оплатил. За каждый день просрочки придется тоже платить. Только вот чем? Стоит мне щелкнуть пальцами, и вас всех выкинут на улицу.

      Краем глаза замечаю, как бледнеет мама.

      Вот и ответ.

      Значит, я единственная не знала о нашем реальном положении…

      Судя по самоуверенной морде Мансура, все очень плохо.

      Интересно, Садыков в курсе, какую «свинью» ему подложили?

      Чувствую, как от лица отливает кровь, и следом к ногам подкатывает противная слабость.

      – Вот, другое дело, – Мансур довольно скалится.

      Настоящая гиена! Такой же подлый и мерзкий!

      Левой рукой хватаюсь за полированные перила. Другой – по-прежнему обнимаю свой животик.

      Слабость становится все ощутимее.

      Когда же отстанут от меня?!

      О, Всевышний, я так устала!

      Мансуру плевать на мои молитвы, плевать на беременность.

      Гляжу в его черные глаза, и вижу – он охвачен похотью. Грязный, мерзкий урод.

      – Так что, Диляра, сейчас ты извинишься перед моей матерью, поставишь чайник и мы вместе сядем за один стол, как одна семья, – командует Мансур.

      – Вы мне не семья, – выдыхаю.

      Мансур хмурится, хрустит пальцами и делает шаг в мою сторону.

      В этот момент дверь распахивается.

      Я облегченно вздыхаю, потому что