SOSеди. История с географией. Елена Кузнецова

ручей, петляющий меж глинистых откосов.

      В Звягинцеве начальная школа и филиал райпо, а в Мезне школа средняя, детский сад, рынок, клуб с дискотекой, кинотеатр, молочная, хозтовары, культмаг, аптека. Вот такая несправедливость!

      Ася росла в Гущино, а бабушка с дедом по матери жили в Звягинцево. Бабушка носила летом ситцевый халат, зимой поверх телогрейку, а также во все времена года резиновые сапоги. Дед даже летом телогрейку не снимал, и пахло от него табаком, а больше Ася ничего не помнила, он умер, когда она маленькой была. Каждое лето она проводила у бабушки, в небольшом засыпном домике на улице под названием Пионерская. Рядом Советская, Школьная, Центральная, чуть поодаль – Ленина, Куйбышева и Коминтерна. Все Звягинцевские улицы упирались в поля да коровники, кроме Шоссейной, что прямо в Гущино вела, через кооператив «Здоровый Быт».

      Так оно там все и осталось, только коровники развалились, поля заросли сорняками и борщевиком, избушки кое-где приросли кирпичными пристройками, а на самых унавоженных местах, где в чахлые струи Мезни впадает мелкая речка Метелица, воздвигся за стеной элитный коттеджный поселок с гордым именем Мезня-2.

      Ася в свое время руку приложила к переводу этих земель из сельхозназначения, но жить в Мезне-2 ее не тянуло. А вот Мезня первая, хоть и обветшалая, утратившая аристократический лоск, притягивала Асю неодолимо. Повезло, ухватила она старый участок, хоть и изрядно обкусанный наследниками: вместо сорока соток десять с дощатой развалиной в нагрузку. Вычистила территорию, возвела кирпичный дом в три с половиной этажа, и наблюдая с башенки за копошением соседей, напевала под нос:

      – Живет моя отрада в высоком терему…

      Ася знает, что ее личная отрада в терему обитает и более нигде. Тут она впервые в жизни почувствовала себя счастливой. И окончательно свободной. Свобода, правда, и без счастья бывает, а вот наоборот вряд ли случается.

      Дача МОНО

      Ольгуня

      Хмурый слякотный день сменился таким же вечером, в домах стали зажигаться огни, вспыхнули и замигали уличные фонари. Они не столько освещали путь, сколько размывали перспективу, и редкий мезенец, спешащий домой после трудового дня по скользким тропинкам и рыхлому снегу, не поминал тихим словом природу, погоду, состояние души и местную администрацию.

      Калитка хлопнула, залаяли собаки. Желтые пятна уютного домашнего света оживляли неприкаянный двор. На крыльце лежали мокрые половики, забота Петровны, нисколько не исполнявшие своего гигиенического назначения.

      По дороге в свою комнату Ольгуня хотела в уборную зайти, но из нее вышел сосед, и по причине неуместной обонятельной чувствительности она раздумала следом за ним заходить.

      – Здрасьте, дядь Сереж, – пробормотала и мимо шмыгнула.

      Сосед в ответ кивнул и продолжил кивать, уходя по темному коридору.

      Ольгуня прошла по коридору,