SOSеди. История с географией. Елена Кузнецова

и вся твоя родня.

      – Ахх! – разъярилась Катя и пошла в лобовую атаку.

      Дверь распахнулась и угодила ей в плечо.

      – Простите, я нечаянно, – извинился незнакомый парень, протискиваясь внутрь. – Алевтина сказала, тут можно чайник греть и столом пользоваться.

      И зачем-то пошутить решил:

      – А я иду и думаю, что за шум, а драки нет.

      Зря он это сказал, у Катерины руки так и чесались. Она замахнулась, и схватились они с новым жильцом прямо на пороге.

      – Вот тебе и драка, – прокомментировала Петровна, и на всякий случай спряталась за общественным буфетом, оставшимся от прежних еще, чуть ли не царских времен.

      – Ты, парень, Катюху нашу не трогай, – заступился Степаныч и тоже полез за буфет.

      К разочарованию зрителей битва так и не состоялась. Противники постояли, качаясь в воинственном объятии, и быстро остыли.

      – Пустите меня, – обмякла Катя, по-девически румянясь.

      – Да я вас и не держу, женщина, – развел руки оппонент.

      – – Пока еще в девушках хожу, – вроде обиделась Катерина.

      Встряхнулась словно курица, выскочившая из-под петушка, и отправилась собирать посуду в таз.

      Петровна со Степанычем выбрались из-за буфета.

      – Смелый какой, – после неодобрительно говорила Петровна. – Темная лошадка, хоть и рыжей масти! На Катьку попер, как самосвал. Катьке, конечно, так и надо, но этот, из молодых да ранних, он себя покажет. Не к добру я Вовку поминала, ох не к добру, чует мое сердце.

      Петровнино сердце – вещун, это всем давно известно.

      Мария, семейная жизнь

      Саши дома не было, хотя давно вечер наступил. Вечер не как конец светового дня, которого сегодня вроде и не случалось, а настоящий, подтвержденный цифрами на дисплеях и стрелками на циферблатах.

      Мария постояла в полутемной прихожей, вдыхая запах московского жилья: легкий шлейф чужой готовки, нотка уличной гари, знакомый тон домашней пыли. Привычно подумала, что надо бы сделать здесь не косметический, а полноценный ремонт, и так же привычно от этой мысли отмахнулась.

      Сняла пальто, разулась и внезапно почувствовала, что нечеловечески устала. Не включая света, прошла в спальню к широкой кровати, прилегла на покрывало и провалилась даже не в дрему, а в кому какую-то.

      Очнулась, когда зажглась яркая люстра, испуганно прикрылась локтем, но тут же сообразила, что это Саша пришел с работы.

      – Марьиванна! – громко и нетрезво поприветствовал ее хмуроватый муж. – Какими судьбами? Проветриться приехала?

      Когда-то она в приступе откровенности рассказала Саше о глупом школьном прозвище. Тому показалось, что оно забавно, по-учительски, звучит. И начал, будучи в определенных настроениях, так к жене обращаться.

      – Марьиванна – это прикольно, – утешал он (Маша ненавидела словечки наподобие прикольно). – А вот меня в школе Головнёй звали. Еще были Ряха, Даун, Коряга и Вонючка. Так что тебе,