SOSеди. История с географией. Елена Кузнецова

привлечем за соучастие.

      – Соучастие в чем? – Виктор Степанович, чистящий картошку, недомолвок не любил.

      – В преступлении – отвечала соседка и, приоткрыв крышку на кастрюле, помешала кипящие щи. Варила она их традиционно на неделю, и запах стоял – мама не горюй.

      – Капуста неправильная стала, – посетовала Петровна, – аромату нету в ней. И вкус не сладкий у нее. Раньше была как яблоко, белая, хрусткая, а теперь зеленая, жесткая, не разжуешь, хоть вари целый день. Колют в нее консерванты, наверно. Или нитратами поливают. От чего помрешь, и не узнаешь, во жизнь пошла.

      Аромата распространялось предостаточно, о чем Степаныч не преминул сообщить.

      – Будешь целый день варить, выкину кастрюлю твою, – добавил он добродушно, – вместе со щами. Достала ты ими уже.

      – Чего это? – обиделась Петровна, – кухня общественная, и за газ плачу всегда вовремя. Сколько хочу, столько и буду варить.

      – Да шутит он, – вмешалась Катерина, мывшая посуду в тазу, – не обращай внимания, давай рассказывай. Что там дальше было-то?

      – А ничего и не было, – охотно вернулась к рассказу Петровна. – Увезли Вовку, и до свидания. Глядит Васильевна – новые хозяева там. Стройка, шум во всю ивановскую…

      – Это который дом-то? – заинтересовался Виктор Степанович, вытряхивая очистки в мусорное ведро и чуть потеснив Катю, расположившуюся у раковины.

      Катя пихнула его бедром. Тот покачнулся, но устоял.

      – Слышь, Петровна, дом, спрашиваю, какой?

      – За углом, где колонка была с хорошей водой, – ответствовала Петровна. – Там такая оградка ажурная, как на могилке. И машина стоит. Зеленая. На лягушку похожа.

      – Знаю, Пряникова спортивный БМВ, – обрадовался Степаныч. – Там свинарник был. Ну и воняло! Мы мальчишками бегали, палки, бутылки, мусор всякий за забор кидали. А Жанна старая раз как выскочит! Клюкой машет! Орет! И что орет! Я армию прошел, но такого больше не слышал…

      – Вовка Жаннин сын, что ли? – догадалась Катерина.

      – Ну, – отвечала Петровна, последний раз помешала щи, поплотней закрыла крышку и выключила газ. – Убили, а милиция и не почесалась.

      – Так ему и надо! – позлорадствовала Катя.

      Кавалеры ее в большинстве были не дураки принять на грудь и заложить за воротник, что Катерину изрядно злило, а под конец выбешивало до мордобоя и окончательного разрыва отношений. Начала было она поглядывать на непьющего Виктора Степановича. Поглядит и отвернется. Уж больно невзрачный, хилый, плешивый и нудный. Да еще и неизвестного заболевания инвалид второй группы. Говорит, коленная чашечка, а сам ходит, не хромает. Поди знай, что эта чашечка вообще такое.

      – Всех бы алкашей собрать и повесить, – сообщила она свою мечту, – чище стало бы кругом.

      – Зря ты так, Катерина, – осудила Петровна, снимая кастрюлю и укутывая дырявой кофтой, что носить никак, а щам упревать в самый раз. – хоть Вовка и пил, но тоже божья душа.

      – У алкашей души нет, она в водке