Дикий ирис. Аверн. Ночь, всеохватная ночь. Луиза Глик

боярышником,

      уязвимой розой и суровой маргариткой – нам остается

                   думать, что

      тебя не может быть. Разве это

      ты хочешь внушить, разве это объясняет

      утреннюю тишину —

      то, что сверчки еще не потирают крылышки, а кошки

      не дерутся во дворе?

      Matins

      I see it is with you as with the birches:

      I am not to speak to you

      in the personal way. Much

      has passed between us. Or

      was it always only

      on the one side? I am

      at fault, at fault, I asked you

      to be human – I am no needier

      than other people. But the absence

      of all feeling, of the least

      concern for me – I might as well go on

      addressing the birches,

      as in my former life: let them

      do their worst, let them

      bury me with the Romantics,

      their pointed yellow leaves

      falling and covering me.

      Заутреня

      Я вижу, с тобой, как с березами:

      я не должна к тебе

      обращаться лично. Между нами

      бывало всякое. Или

      всегда лишь

      с одной стороны? Как же я

      виновата, я просила тебя

      стать человеком – я нуждаюсь в этом не больше,

      чем кто-либо еще. Но полная

      бесчувственность

      и равнодушие ко мне – с тем же успехом

                  я могла

      обращаться к березам,

      как в прежней жизни: пусть они

      сделают худшее,

      похоронят меня с романтиками,

      а их заостренные желтые листья

      опадут и покроют меня.

      Scilla

      Not I, you idiot, not self, but we, we – waves

      of sky blue like

      a critique of heaven: why

      do you treasure your voice

      when to be one thing

      is to be next to nothing?

      Why do you look up? To hear

      an echo like the voice

      of god? You are all the same to us,

      solitary, standing above us, planning

      your silly lives: you go

      where you are sent, like all things,

      where the wind plants you,

      one or another of you forever

      looking down and seeing some image

      of water, and hearing what? Waves,

      and over waves, birds singing.

      Пролеска

      Не я, дурачок, не сама, а мы —

      небесно-голубые

      волны, словно

      критика на небо:

      зачем ты дорожишь своим голосом,

      ведь быть чем-то одним – значит

      быть почти что ничем?

      Зачем смотришь вверх? Чтоб услышать

      эхо, подобное голосу

      бога? Вы для нас все одинаковые:

      одиноко стоите над нами, планируя

      свои глупые жизни – идете туда,

      куда вас послали, как и все остальное,

      куда вас сажает ветер,

      кто-то из вас вечно

      смотрит вниз и видит какой-нибудь образ

      воды, а что же он слышит? Волны,

      а над волнами – пение птиц.

      Retreating Wind

      When I made you, I loved you.

      Now I pity you.

      I gave you all you needed:

      bed of earth, blanket of blue air —

      As I get further away from you

      I see you more clearly.

      Your souls should have been immense by now,

      not what they are,

      small talking things —

      I gave you every gift,

      blue of the spring morning,

      time you didn’t know how to use —

      you wanted more, the one gift

      reserved for another creation.

      Whatever you hoped,

      you will not find yourselves in the garden,

      among the growing plants.

      Your lives are not circular like theirs:

      your lives are the bird’s flight

      which begins and ends in stillness —

      which begins and ends, in form echoing

      this arc from the white birch

      to