Сансара. Оборот третий. Яйца Нимиры. Мила Бачурова

белёсыми пятнами. – Твоя дочь принадлежит моему сыну, потому что он так хочет. И если бы твой желток не совсем протух, ты бы понял, что нужно радоваться. Тебе, ничтожество, выпала честь породниться со мной. Твоя дочь будет жить, как у яйца за пазухой, да и ты на старости лет наконец-то выбьешься в яйца…

      Речь Джона Ячменное Яйцо оборвалась, потому что мы с Дианой хором заржали. Наш смех взбесил Джона – он сделался едва ли не чёрным. А вот Яйцерик наоборот приободрился, налился нежно-голубым цветом.

      – Не нужны нам твои деньги, Джон. Оставь их при себе, они пахнут пролитым белком и желтком. Слишком долго я терпел твоё самоуправство в моём посёлке. Но это была последняя капля!

      Джон расхохотался:

      – Ты?! Хочешь изгнать меня? Да тухлость совершенно выела тебе желток! А как же твоя великая война с яйцекратами? Где ты возьмёшь оружие, если не я?

      – Мне уже давно ничего от тебя не нужно!

      – И вообще, – вмешалась Диана, – не слишком ли много пафоса от чувака, которого я могу одним пинком превратить в вонючую лужу с осколками скорлупы?

      Яйца вокруг встревоженно загомонили. Джон заволновался и откатился ещё чуть назад.

      – Вы пожалеете! – крикнул он. – О своём поведении, о своих словах – вы пожалеете! Я превращу этот посёлок в пустыню!

      – Да превращай хоть в задницу, – психанул я. – Только с дороги уйди. Я с твоим сынкой парой слов перекинусь.

      Стою тут, время трачу, а болты в спине так и болят, так и болят…

      Я обогнул Джона и подошёл к сараю. В этот раз никакое расторопное яйцо на подмогу не кинулось. Пришлось самому открывать двери.

      – Если на скорлупе моего сына появится хоть трещинка, тебе конец, урод! – орал мне вслед Джон Ячменное Яйцо. – Я сварю тебя всмятку, ты слышишь меня?

      – Слышу, слышу, – откликнулся я голосом зайца из «Ну, погоди!» и поднял с пола цепь.

      Когда я стащил крышку со входа в подземелье, Диана меня окликнула по имени. Я повернулся.

      – Давай, – кивнула она с совершенно серьёзным видом. – Удачи!

      Я молча кивнул в ответ и пошёл вниз по деревянным ступенькам.

      Как и ночью, снизу брезжил свет. Я уверенно шагал, только вот в глубине души уверенность как-то колебалась. Ну казалось бы – смех один. Яйца захватили в плен яйцо и кошкодевку с душой алкаша. Идиотизм чистой воды, работы – на три пинка. Но, блин, всё равно страшновато. А это очень плохо, потому что когда мне страшновато, я особенно гоню.

      – Дрррррруг! – вдруг раздалось сзади.

      В затылок прилетел порыв ветра, поднятый крыльями, и на плече очутился ворон.

      – О, привет, – обрадовался я компании. – Где был, чего видел?

      – Сррррррань и дрррррянь, – отчитался ворон.

      – Тебе надо мышление изменить, – посоветовал я. – А то ты какой-то пессимистичный. Радоваться надо жизни!

      – Neverrrrrmore! – заявил ворон и тюкнул меня по голове клювом. Несильно. Как Диана – смартфоном. Спелись они всё-таки. Чему б хорошему друг друга учили, а не Костю бить.

      У нижних дверей привратников нынче