Хрономот. Максим Бодэ

шорох платья.

      – Что вам нужно, сеньорита?

      Древняя старуха была одета в какую-то серую хламиду. Руки ее тряслись, глаза были полны слез.

      – Сеньор, – глухо сказала она, – делая шаг по направлению к мужчине, – мне бы сына повидать.

      – Хмм… – полицейский был в явном замешательстве, – Это запрещено.

      – Сынок, – старуха явно не собиралась сдаваться, – там, внизу, охранник тоже не желал меня пропускать. Но я его уж уломала, он пожалел меня… Пожалей же и ты, сынок!

      – Ладно, – сдался полицейский, – ваши документы, подтверждающие личность.

      Старуха порылась в наплечной сумке.

      – Вот паспорт, – прошамкала она, утирая слезы рукавом, – Изабелла Торрес…

      Полицейский недолго изучал паспорт. Ясное дело, старуха была матерью одного из этих пьяных драчунов.

      – Положите ваши вещи сюда, на стол.

      – Вот моя сумка. Больше у меня ничего нет.

      – Пойдемте со мной, сеньорита.

      Зеленоватый свет ламп, длинный коридор. Карцер. На узких кушетках спят двое мужчин в измятых костюмах.

      – Маноло, – вырвалось откуда-то из глубин старухиного горла, – Бедный мой мальчик.

      Она склонилась над одним из задержанных пьяниц, полицейский видел как трясутся ее руки. Было тяжело видеть страдания этой древней женщины.

      – Господин полицейский, могу ли я побыть с ним хотя бы пять минут наедине?

      – Запрещено. Хмм. Ладно, я побуду в коридоре. Только две минуты.

      Офицер полиции вышел из тесного карцера, испытав немалое облегчение. Ох уж эта дремучая трясущаяся старуха. Он вспомнил, что у него на столе оставалась булочка. Такая вкусная: ромовая баба, пальчики оближешь. Хотелось есть. А. вдруг напарник проснется и съест ее прежде, чем он вернется? Он отходил от карцера все дальше, когда услышал.

      Щелчок. Полицейский не обратил на это никакого внимания. В голове у него была булочка. Мягкая булочка с маковой начинкой. Второй щелчок. В его голове сонно трепыхнулась тревожная мысль. Полицейский бросился по коридору назад, понимая, какую оплошность он допустил. Третий щелчок.

      Он вбежал в карцер, сжимая в руке пистолет. Все было уже кончено. Старуха лежала на полу, вокруг ее головы медленно растекалась красная жижа. В руке ее все еще был зажат пистолет. Оба задержанных также были мертвы.

      Я проснулся от телефонного звонка. Это был не мой мобильный. Было темно, наверно, я проснулся посреди ночи. Кто же может звонить в такое время?

      – Алло, – раздался в темноте раздраженный голос Фера, – что? Как, убиты? Завтра будем. В десять подъедем. До свидания.

      Я повернулся лицом к стене.

      Глава 3. Западня

      Когда я открыл глаза во второй раз, за окном уже было светло. Похоже, я проснулся от того, что Фер, вставший раньше меня, нервно расхаживал по комнате взад и вперед. Я слышал легкое шуршание его ног по ковру. К тому же кудрявый говорил с кем-то по телефону. Он говорил по-английски, тихо, явно чтобы не разбудить меня. Я не показывал вида,