Елисейские Поля. Ирина Одоевцева

удивилась Екатерина Львовна. – Но ведь ей надо в лицей. Она и так сегодня не ходила.

      – И завтра не пойдет, велика важность… Хочешь у меня остаться, Люка?

      – Еще бы…

      – Ну хорошо. Пусть остается.

      Люка волчком закружилась по прихожей. Владимир Иванович запер за Екатериной Львовной дверь.

      – Где же Люка будет спать?

      – Как где? Со мной в спальне.

      – А я?

      – А ты в кабинете на диване.

      Владимир Иванович ничего не возразил.

      – Ну, Люка, идем скорее. Я умираю от усталости…

      Лиловое одеяло откинуто. Простыни и наволочки с кружевом и на столике фиалки.

      Вера снимает платье.

      – Нет, нет, позволь, я тебя раздену, Вера.

      Люка садится на ковер.

      – Дай ногу. Туфли сниму. – И вдруг удивленно поднимает голову. – Что это? Почему не пахнет духами?

      – Так, – отвечает Вера.

      – Опять «так». И душишься ты так и не душишься так. Отчего?

      – Оттого, что… Незачем.

      Люка широко открывает глаза:

      – Ну да. Незачем.

      Люка уже стянула Верины чулки.

      – Не понимаю…

      – Не понимаешь? – Вера сидит на кровати, болтая босыми ногами. – Не для кого.

      – Как так? Мне казалось, что когда замужем…

      – Мало ли что тебе казалось…

      Люка трется щекой о Верино гладкое колено:

      – Я так люблю, когда ты надушена. Подушись. Ну, для меня, пожалуйста.

      Вера, смеясь, встает и, придерживая рубашку на груди, подходит к туалету.

      – Скажите, какая требовательная. Может быть, и губы прикажете намазать?

      – И губы намажь, чтобы совсем хорошенькая. Ах, какая ты прелесть.

      Люка с размаху кидается в кровать, натягивает лиловое одеяло.

      Какая широкая кровать, холодная, гладкая. И вдруг на минуту ощущение той ночи, когда в первый раз прилетал Азраил. Та же тревога и легкость в крови и даже как будто опять вкус лунного света на кончике языка.

      Люка вытягивается:

      – Как хорошо… Вера…

      В дверь тихо постучали.

      – Что такое еще?

      Вера недовольно пошла посмотреть. В коридоре стоял Владимир Иванович в пижаме.

      – Что тебе, Володя?

      – Верочка, мне надо с тобой поговорить.

      – Ну что такое? Завтра скажешь.

      – Послушай, ведь это первая ночь в нашей квартире.

      – Ах, оставь. Что за глупости? И не все ли равно…

      – Хорошо, хорошо. Не сердись, Верочка. Спокойной ночи.

      Вера закрыла дверь. Люка из кровати протянула к ней руки:

      – Скоро ли ты? Мне холодно одной.

      Вера приподняла одеяло и легла рядом с сестрой:

      – Ну вот. Туши, Люка.

      – Нет. Подожди. Я хочу на тебя посмотреть. Положи голову на подушку. Закрой глаза. Вот так.

      Вера рассмеялась:

      – Ах, Люка. Распустила я тебя, на свою беду. Ну, нагляделась? Туши.

      Люка в темноте прижалась к Вериному теплому душистому плечу:

      – Как хорошо, что ты вернулась.

      Вера крепко обняла ее:

      – Маленькая