Вторая рука. Дик Фрэнсис

следом за Бобби, размышляя о том, что он рассказал. Проходя мимо Джорджа Каспара, я сказал: «Поздравляю!» – обычная любезность в подобных случаях. Он коротко кивнул, бросил: «Привет, Сид!» – обмен расшаркиваниями завершился, и я пошел дальше своей дорогой. И тут он окликнул меня, повысив голос:

      – Сид!

      Я обернулся. Джордж помахал. Я вернулся.

      – Хотел тебя познакомить с Тревором Динсгейтом, – сказал он.

      Я пожал протянутую руку: белоснежная манжета, золотая запонка, холеная бледная кожа, чуть влажноватая, ухоженные ногти, на мизинце золотой перстень с ониксовой печаткой.

      – Победитель ваш? – спросил я. – Мои поздравления!

      – А вы знаете, кто я?

      – Тревор Динсгейт?

      – Помимо этого.

      Я впервые видел этого человека вблизи. У могущественных людей часто встречается такой особенный прищур, выдающий затаенное ощущение собственного превосходства, и он щурился именно так. Темно-серые глаза, черные, тщательно уложенные волосы, поджатые губы, говорящие о натренированных мышцах, ответственных за принятие решений.

      – Ну давай, Сид! – сказал Джордж, видя мое замешательство. – Если знаешь, говори. Я Тревору сказал, что ты все знаешь.

      Я бросил взгляд на Джорджа, но на его жестком, обветренном лице не читалось ничего, кроме насмешливого ожидания. Я знал, что для многих моя новая профессия – нечто вроде игры. Что ж, ничего страшного, послушно прыгну через подставленный обруч.

      – Букмекер? – предположил я и, обращаясь напрямую к Тревору Динсгейту, добавил: – «Билли Бонс»?

      – Вот! – хмыкнул довольный Джордж. – Я же тебе говорил!

      Тревор Динсгейт принял это философски. Я не стал копать глубже, иначе его реакция могла оказаться не столь дружелюбной. По слухам, настоящая его фамилия была Шеммок: Тревор Шеммок из Манчестера. Он родился в трущобах с острым, как бритва, умом и, пробиваясь наверх, сменил и имя, и говор, и общество. Как сказал бы Бобби Анвин, все мы такие – а почему бы и нет?

      Путь Тревора Динсгейта в высшую лигу практически завершился тем, что он перекупил старую, но загибающуюся фирму под названием «Билли Бонс», которой владели какие-то братья Рубинштейн и их дядя Солли. И за последние несколько лет «Билли Бонс» сделался серьезной конторой. В любой спортивной газете, на любом ипподроме тебя встречали ядовито-розовые рекламные объявления и слоганы вроде: «Остров сокровищ – „Билли Бонс“ знает, где клад!». Если бизнес был столь же напорист, как рекламная кампания, видимо, Тревор Динсгейт процветал.

      Мы культурно обсуждали победителя, пока не настало время идти смотреть жеребчиков.

      – Как там Три-Нитро? – спросил я у Джорджа по пути к выходу.

      – Отлично! – ответил он. – Рвется в бой.

      – И никаких проблем?

      – Ни малейших.

      За дверью мы расстались. Оставшуюся часть дня я провел так же бестолково, как обычно: смотрел скачки, болтал со знакомыми, думал о пустяках. Розмари я больше не видел. Я понял, что она меня избегает, и после пятой скачки решил ехать домой.

      У выхода с ипподрома