Левая рука Бога. Алексей Олейников

уверенно сказал Ярослав. – В серую платить будет, но я пойду в училище, доучиваться. Так что тунеядцем не буду.

      Елена Андреевна вздохнула.

      – Не знаю, Ярик… Боюсь я.

      – Чего?

      – Да всего боюсь. Армен твой мне не нравится, всякая шваль в его мастерской ошивается. Боюсь, что ты… что с тобой будет…

      Ярослав жестко сказал:

      – Это не шваль, мама, это заказчики. Они деньги приносят. Армен правильный мужик. А насчет остального – ты не бойся, я не такой дурак, как отец. В тюрьме мне делать нечего.

      Мама отвернулась, Ярослав поморщился. Опять про этого вспомнили, сколько раз зарекался про него не говорить. Гонишь его из головы, а он все равно возвращается.

      – Ты чего строчить принялась? – спросил он. – Тебе же вредно, глаза напрягать нельзя.

      – Я же говорю, из школы звонили. У тебя учебная поездка завтра, а ты прогуливаешь. – Елена Андреевна прищурилась, посмотрела на рубашку. – Вот. Рукав застрочила и все пуговицы пришила.

      Ярослав взял рубашку, провел пальцем по белой ткани, по неровно пришитым пуговицам. Прокашлялся.

      – Да, ма, отлично все.

      И тут до него дошло.

      – Какая поездка?!

      – Сказали, завтра в девять быть у школы и не опаздывать, – сказала мама.

      – Вот черт, – сказал Ярослав. – Опять потащат в какой-нибудь музей.

      Глава десятая

      Аслан еще раз перечитал сообщение.

      «НАМ НАДО ПОГОВОРИТЬ»

      И о чем? Чего Жанке еще надо? Разошлись, значит все. Он бы и не стал отвечать, если бы не Локотькова. Верная подруга, приперла его к стене в школе и давай стыдить. Дескать, он поговорить с девушкой боится.

      Времени просто жалко. Но если Жанке уж так приперло…

      «Вернуться хочет, – подумал Аслан. – Поняла, что потеряла, дура».

      Аслан оглянулся. Никого. Дружинники прошли десять минут назад, а казачьих разъездов здесь не бывает. Он вытянул из кармана сигаретницу. Вынул сигарету, сорвал обертку. На воздухе сработал самоподжиг, вверх потянулся тонкий дымок.

      Юноша с удовольствием втянул запах. Настоящий табак, никакой искусственной дряни вроде сладкодыма. Он бы курил трубку, но это слишком дорого. К тому же отец почует.

      А эти почти без запаха.

      «И где Жанку носит?» – он раздраженно оглядел пустой вечерний парк.

      И чего она тут встречу назначила? По набережной могли бы пройтись, например.

      Аслан потер ноющее плечо – москвич хорошо ногой влепил. Молодец, выкрутился. Все честно – продержался с мячом на брусьях до конца «тихого часа», они его так оттуда снять и не смогли. А за полминуты до конца Денис просто отправил мяч в кольцо – и попал!

      Аслан потянулся. На борцовском ковре он бы показал этому прыгуну.

      – Привет.

      Жанка стояла у качелей, смотрела темными глазами. Первое, что заметил Аслан с самого начала, с первой их встречи – эти глаза. Они тревожили и притягивали, хотелось смотреть на них постоянно. Крупные, темные, блестящие как вишни, он мог взять карандаш и, не глядя на ее лицо, начертить по памяти