Левая рука Бога. Алексей Олейников

сказал Денис. – Евангелие от Локотьковой. Блаженны сомневающиеся, ибо они есть.

      А остальных, значит, нет, остальные не живут.

      – Да не от Локотьковой, а от Декарта. Вам в Москве что, не читали любомудрие? – удивилась Катя.

      – Православное. Бердяев, Соловьев, Ильин.

      Катя покивала головой.

      – У нас тоже примерно так. Отец Варсонуфий преподает. Но он уже старенький, ему тяжело. Он нам просто задает разделы читать. Потом опросы устраивает. А доступ открыл ко всему разделу книгохрана. Вот и я читаю потихоньку.

      – Да уж, начиталась, – пробурчал Денис. – Ты особо не болтай. А то знаешь, за сомнения в справедливости устройства нашего государства можно уехать в далекие холодные края.

      – Так я только с тобой о таких вещах и говорю, – удивилась Катя.

      Денис отвел глаза. От взгляда ее открытых серых глаз почему-то хотелось спрятаться.

      – Как ты сюда попала? – Наверное, стоило бы спросить мягче, но Денис не подумал, слишком хотел сменить тему разговора. Да и не так уж просто задеть такую, как Катя Локотькова – раз уж она в этом классе зацепилась, дольщица.

      Катя потерла мочку уха с сережкой-пуговкой.

      – Как и все, по испытанию, – сказала она. – Я умная. Учебные состязания, честь школы, все такое. Каждый год в гимнасий объявляют отбор по доле иждивения. Вот я и прошла. А потом – ты же видел мою работу в вертепе?

      Денис кивнул. У Кати отлично получались сложные задние образы и большие объемы.

      – На вступительном испытании я сочинила ураган, – сказала Катя. – Наталья Юрьевна говорит, она такого никогда не видела.

      – А что Мацуев сочинил? – Денис указал на Аслана. На телостройной площадке, скинув верхнюю блузу, он шутливо толкался с другими парнями. Движения у него были быстрые, хищные, но что-то Дениса смущало. Как-то странно он двигался. Под ногами у парней метался яркий мягкий мячик, примерно с кулак размером. Обычное дело, уличный ногомяч.

      – Мацуев, как всегда, что-то невозможно героическое. Кажется, сцену битвы Мцыри с барсом, – улыбнулась Катя. – Я иногда думаю, если их с Шевелевой свести вместе, будет конец света, потому что миру больше нечего будет предложить. Идеальная пара. Увы, они не переносят друг друга.

      – Ага, – сказал Денис. – Потому что одинаковые, да?

      Катя кивнула.

      – Два сапога пара. Папа у Аслана – сотник береговой дружины Особого приказа.

      Денис поежился.

      – Ничего себе.

      – А я тебе о чем. О, кажется, он тебе до сих пор не простил последнего прогона. Зачем ты его камнями завалил?

      – Он сомневался, что я смогу достоверно передать горы, – пожал плечами Денис. – Надеюсь, лавина его убедила.

      Катя ойкнула:

      – А… ну, удачи.

      Она надвинула большие пушистые наушники и изобразила полнейшее безразличие.

      – Ярцев, хорош киснуть на скамейке, – нависла тень.

      Юноша поднял голову. У Аслана была не борцовская фигура, вот в чем дело. Мощные плечи, руки и узкая, почти девичья талия. А вот двигался он как борец, видел