Война: Журналист. Рота. Если кто меня слышит (сборник). Андрей Константинов

один за другим. Андрей, помня наставления Гридича, старался отвечать как можно короче. Все это походило на допрос, но Обнорскому показалось, что генерала Сорокина не очень интересовали ответы.

      Вернувшись за свой стол, генерал помолчал с минуту, рассматривая карту Южного Йемена, висевшую на стене, потом снова перевел взгляд на Обнорского:

      – Обстановка у нас тут очень сложная – в подробности я вдаваться не буду, майор Пахоменко доведет позже… Каждый человек на счету. Особенно – переводчики. Особенно – хорошие переводчики. – Сорокин сделал ударение на слове «хорошие». – Бывают, правда, такие, что ни бэ ни мэ по-арабски, да и русского толком не знают. – Генерал перевел взгляд на референта и рыкнул: – Я по поводу этой таджикской мафии с тобой хочу отдельно переговорить…. А то сегодня, понимаешь, Кордава с Центрального направления прибыл, его аж колотит – переводчик его, как его… Мирзоев…

      – Мирзаев, товарищ генерал, – поправил Пахоменко.

      – Да какая разница! – окончательно вышел из себя генерал. – Чурка, он чурка и есть… Кордава докладывал, что по-арабски он, кстати, чего-то лопочет, а по-русски его вовсе не понять – «моя-твоя»…

      – Может быть, полковнику Кордаве сложнее понимать потому, что он сам не русский? – осторожно спросил референт.

      Главный махнул рукой:

      – Отставить! Я-то почему-то Кордаву прекрасно понимаю, хотя он и грузин. Грузины, они, считай, такие же русские, не то что все эти мусульмане… Ладно, об этом после.

      Генерал снова повернулся к Обнорскому, застывшему по стойке «смирно».

      – Так вот! Родина доверила нам выполнение интернационального долга в условиях сложной международной обстановки, и вы это высокое доверие обязаны оправдать! От того, насколько добросовестно вы будете относиться к своим обязанностям, во многом будет зависеть ваша дальнейшая судьба. Майор Пахоменко!

      – Я! – вытянулся референт.

      – Куда вы его предлагаете определить?

      – Бригадным переводчиком…

      – Это ясно, – нетерпеливо перебил его Главный. – В какую бригаду, я спрашиваю?

      Пахоменко на секунду замялся, потом, глянув искоса на Андрея, предложил:

      – Он мастер спорта по дзюдо, товарищ генерал… Может быть, в Седьмую бригаду его?..

      – В спецназ? – Генерал пожевал губами и вопросительно глянул на Обнорского: – Возражения есть?

      Что такое спецназ, Андрей представлял себе весьма смутно. В то время это слово еще не было таким затасканным и истертым, как потом – в первой половине 90-х, когда разных спецназов развелось, как кур нерезаных. В середине 80-х более-менее известным (в узких кругах) был лишь спецназ Главного разведывательного управления Генерального штаба… Обнорский, правда, и о нем ничего не слышал, но слово, начинающееся с сокращения «спец», явно означало что-то крутое, особое, выделяющееся, – поэтому Андрей не задумываясь ответил:

      – Никак нет, товарищ генерал!

      – Ну что же!.. Пахоменко, подготовьте приказ, отдайте его в кадры.