Лето печали. Нелли Шульман

усовершенствования пока не добрались.

      Низкие каменные своды напомнили Сабурову хорошо знакомый ему морг Литовского замка или тесный подвал больницы в Херефорде, где тоже использовали лед с солью. Оказавшись среди пустых оцинкованных столов, его преподобие испуганно оглянулся.

      – Полиция обнаружила что-то, мистер Гренвилл? – священник облизал губы.

      Под ботинком Сабурова хрустнула льдинка и мистер Бакли вздрогнул. Миновав растекшуюся по камням лужу, Сабуров попросил старика служителя в длинном холщовом фартуке:

      – Покажите нам, пожалуйста, мисс Март.

      Жертв пронумеровали в соответствии с месяцами обнаружения тел. Передавая Сабурову протоколы вскрытия, так называемый мистер Браун покрутил сильными, совсем не старческими пальцами.

      – Мне показалось, что так более… – он поискал слово. – Уважительно, что ли.

      Судебные медики считали, что жертвы пробыли в озерах и каналах не больше пары дней.

      – Они не похожи на утопленников, долго болтавшихся под водой, – заметил Браун. – Перед тем, как попасть в дерюжный мешок, мистер Январь отлично пообедал.

      Несмотря на мешки, на лицах жертв появились ссадины и царапины.

      – Ничего не поделаешь, – пожал плечами Браун. – Дерюга не спасает от камней на дне.

      Полистав бумаги, Сабуров пообещал:

      – Ссадинами я займусь. Получается, что свидетелей нет и никто не видел, как преступники избавились от тел.

      Браун развел руками.

      – Часть Риджентс-канала проходит по задворкам города, а Хэмпстедский пруд лежит в глуши. Я надеялся на Серпентайн, это бойкое место, но бобби ничего не видели и не слышали. Они предпочитают точить лясы в компании фляги с чаем, – недовольно добавил Браун.

      Сабуров усмехнулся.

      – К пруду ведет дорожка для экипажей, по которой каждый день проезжает сотня карет. Берег тоже бойкое место, где бесполезно искать следы или оброненные улики.

      Он зорко взглянул на Брауна.

      – Я надеюсь, что доктора при вскрытии взяли пробы воды из легких жертв?

      Браун кивнул.

      – Разумеется. После смерти они дышать не могли. Оставшаяся в легких вода – та, что их убила. Однако, мистер Гренвилл, невозможно определить, из какого района Лондона она происходит.

      Сабуров коротко ответил:

      – Impossible n'est pas français, мистер Браун. Я наполовину русский, но согласен с этим выражением. Я обещаю, что водой мы еще займемся.

      Служитель выдвинул стальной ящик. Преподобный смертно побледнел.

      – Погодите, – остановил его Сабуров. – Ваша свояченица, мисс Перегрин, музицировала?

      Мистер Бакли хватал ртом стылый воздух.

      – Да, у нее был хороший слух. Моя жена раньше тоже играла на фортепьяно, но с замужеством у нее появились другие заботы. Наш покойный органист показал Маргарет ноты. Я надеялся, что она заменит старика, однако упрямица отказывалась играть в церкви.

      На щеках преподобного заалел румянец. Служитель откинул грубый холст. Тяжелые черные локоны расплескались