.

меня был такой же вид. Я был уверен в этом.

      Мы остановились у засраной пятиэтажки где-то глубоко в богом забытых дворах. Она расплатилась с таксистом и вышла из машины. Я последовал за ней.

      Мы зашли в подъезд.

      – Здесь твое ложе? – спрашиваю.

      – Специально для вас, мой хороший, – отвечает она.

      – Весьма мило.

      – У меня нет протухшей курицы, – говорит, – но, если захотите есть, можете сделать бутерброд. Там где-то колбаса валялась.

      – В холодильнике?

      – Что? Нет, что вы. В мусорном ведре. Это специально для гостей.

      – Вы хотели сказать, для меня?

      Она просто улыбнулась в ответ.

      Мразь.

      Мы поднялись на этаж. Кажется, третий, если не ошибаюсь. Она открыла дверь, и мы пошли внутрь.

      Скажу сразу, даже моя квартира выглядела и пахла в разы лучше, чем эта. Здесь несло рваниной вперемешку с острым запахом женского одеколона. А в купе с запахом просроченных яблок получался просто отвратительный, невыносимый запах, от которого даже слезы появлялись в глазах.

      Нас встретила весьма просторная гостиная, по центру которой располагался старый кожаный диван. Перед диваном, как и подобает старперской квартире, стоял маленький газетный столик, а на стене напротив дивана стоял не телевизор, как мы обычно привыкли. Там висел старый грязный ковер, красный, с узорами из советской эпохи. Диван стоял спинкой к дверям в спальню, на пути в которую было сооружено что-то вроде маленькой кухни.

      Весьма странное решение дизайнеров интерьера.

      И тут же я захотел домой.

      – Чувствуйте себя как дома. Хотя нет, не смейте, это место создано, чтобы ненавидеть мир и собственную жизнь, поэтому я желаю вам именно такого же ощущения.

      Она скалилась, она язвила и бросала все силы на то, чтобы я возненавидел ее.

      – Там спальня, там ванная, на приготовления тебе 20 минут.

      Она изменилась в голосе. Как будто стала какой-то другой, в одно мгновение перешла на «ты», в одно мгновение почувствовалась жуткая агрессия.

      Она тыкнула на своих цифровых часах время, и сама приступила к приготовлению.

      Только к чему готовиться?

      Если спросить ее, выставит ли она меня за дверь?

      Может, она хочет убить меня. Или заключить договор, по которому я буду убивать ее ненавистников. Может, она хочет, чтобы я перемыл ее квартиру для продажи.

      Так или иначе, дверь уже закрыта, а она начала раздеваться.

      Кажется, все не так плохо.

      Но, о боже, эти изгибы тела поначалу ввели меня в ступор. Вдоль всей спины на пояснице тянулась неглубокая ямка, прямо до черных трусиков в кружевах.

      Как банально.

      Темные волосы с головы спускались чуть ниже лопаток. И едва смуглая кожа придавала этой картине невероятный блеск.

      Твою мать, она красивее всех, кто был до нее.

      Мой дьявол.

      Она обернулась, заметила, что я даже с места не сдвинулся, и сказала:

      – Ты может уже начнешь что-нибудь делать? У тебя всего 20 минут, а ты себя ведешь, как будто первый раз видишь женскую грудь, малыш.

      Малыш,